Гера. Детектив - стр. 29
– Зачем тебе это? Ты же химик?
– Наташка, это же история моей страны! Она не хуже, а гораздо интереснее всех тайн Мадридского или Лондонского двора. В школе нам вдалбливают всякую чушь, написанную пришлыми, называющими себя историками. Они навешали себе званий и медалей, хотя сами ничего не открыли в истории. Только закрывают.
– Но как тебя это касается?
– Как ни странно, задевает, а вот тебя, касается очень даже.
– Что ты имеешь в виду?
– Скоро поймешь, что тебе байки рассказывать. Все равно, не поверишь.
Они умолкли, увидев, что к ним бесшумно приближалась служащая читального зала с пластиковой коробочкой.
– Бобров? – служащая поверх очков внимательно посмотрела на Геру, потом сверила его пропуск с заявкой. – Ребята, документы уникальные, вы уж поосторожнее. Вот перчатки, наденьте, пожалуйста. Копировать можно только в секретариате.
– Не беспокойтесь, – кивнули оба.
Письмо было написано красивым ровным почерком с вензелями и сложено вчетверо. Бумага немного пожелтела, но текст сохранился на удивление хорошо. С первых строк стало понятно, что письмо очень личное и трогательное, так что им даже совестно было читать эти строки, но любопытство пересилило. Любящий мужчина обращался с последними словами нежности к жене и младшей дочери. Ни упреков, ни жалоб. Письмо было так возвышенно, что у студентов навернулись слезы.
Наташка шмыгала носом и размазывала тушь на лице тыльной стороной перчаток. Гера застыл неподвижно, слегка подавшись вперед. Они перечитывали и перечитывали строки, написанные без малого век назад сильным человеком, осознававшим, что больше он никогда не увидит и не обнимет своих любимых…
Выполнив все необходимые процедуры и умывшись в комнате отдыха, они вышли на Дворцовую набережную. Свежий ветерок с Невы никак не мог успокоить вспыхнувшие эмоции. Оба, не сговариваясь, с каким-то осуждением смотрели на противоположный берег. Там, за серой полоской крепостной стены сверкал на солнце шпиль Петропавловской крепости с едва различимым силуэтом парящего ангела. Словно уловив мысли спутницы, Гера тихо произнес:
– Историю нельзя уничтожать или переписывать в угоду сиюминутным порывам. Хотя, иногда хочется… Ни одного памятника нельзя сносить, они хранители истины. Пусть даже эта история не всегда нам приятна, но другой нет, а придумывать, значит лгать себе и потомкам. Врать в граните…
– Он так любил их… – не выдержала Наташка и уткнулась лицом в плечо Геры. – За что так с ними!?
– Не только с ними, – он нежно обнял вздрагивающие плечи девушки, – всю страну перевернули… Великую державу… А сколько русских душ загубили… И все им мало…