Геопоэтика. Пунктир к теории путешествий - стр. 15
Наконец, “Днепр” – родина крупнейшего оккультиста XIX века, сдвинувшего крышу не одному поколению неофитов, – великой Блаватской. Здесь Е.П. родилась и – не побоюсь этого слова – возмужала, и отсюда берут истоки её матриаршие труды. А поборниками и фанатиками её учения освоены уже все пять континентов, ибо во всяком случае полгода в 1986 году со мной в антарктической экспедиции работал московский радиофизик, таскавший с собой перепечатку – ещё машинописную – фрагментов “Тайной доктрины”[13], и упорно произносивший “Екатеринослав” с палатализующим “ль” на конце. Впрочем, лично я, к стыду своему, любви к мэтрессе никогда не испытывал (“…На подвижной лестнице Блаватской / я займу последнюю ступень” – А. Ерёменко). Висящий в “Днепре” в каждой приличной духоборческой квартире фотопортрет Елены Петровны в пост-бальзаковском возрасте поразительно напоминает посмертную соратницу мумифицированного советского махатмы. Совсем уж не к месту чудится тенорок Т. Кибирова: “…как Ильич, оно бесплодно, / и как Крупская, страшнО ”.
Если Конгресс удастся, он сообщит Днепропетровску определённый необычный имидж: мировой карте на рубеже тысячелетий не помешает специальный город, думающий о завтрашнем дне человечества, – и это местными интеллектуалами воспринимается как должное. Тех же, кто привык видеть себя (пусть на здешнем фоне) звездой первой величины, вторжение созвездий прославленных и ярких людей может здорово обескуражить, – отсюда в заглавии очерка термин “катастрофа”. Среди греческих значений этого слова, помимо “резкого поворота” и др., Вейсман приводит “ниспровержение новыми законами старых”; Фасмер же отыскал в русских диалектах восхитительную народную этимологию: “костовстрёха”. Костовстрёхой и оказался для Крыма Боспорский форум. Но любой шок проходит, и прежние противники проекта, бросившись в мозговые штурмы и поняв свой тембр в общей многоголосице, уже не откажутся от игры в бисер.
Город вечной мечты[14]
«Зовётся Керчью этот край,
Где от тоски хоть умирай»
Игорь Северянин, 1930-е
«Ты был в Керчи?
Не был?! Так молчи!!!»
Ляпис Трубецкой, 1990-е
«…Всё ракушечник, песчаник,