География одиночного выстрела - стр. 70
Следом Федор и летчик внесли поврежденный стол.
В этот раз Павлу показалось, что в домике, пока они отсутствовали, стало холоднее. Он хотел коня заставить улечься под свободной стеной, но конь наотрез отказывался, и тогда Добрынин махнул рукой.
Федор сходил за дерном и принес его целую груду. Сушился дерн на наружной стороне дома на гвоздях, обильно вбитых в бревна стен.
Буржуйка радостно зашипела, получив топливную подкормку. А Павел, оставив коня в покое, взял кастрюльку, набрал-наскреб за домом снега, и, вернувшись, поставил кастрюльку у печки. Растопится снег – конь воды напьется.
– Может, сразу и дрова выгрузим? – предложил Федору летчик.
– Та чего спешить! Ты ж еще несколько дней пробудешь! – ответил на это Федор.
Выпили еще чая, потом Федор подошел к стоящей в углу на тумбочке аппаратуре, что-то там сделал, и в комнате раздался писк.
– Это что там? – поинтересовался народный контролер.
– Радиостанция! – горделиво ответил хозяин домика. – Надо ж радировать, что вы долетели!
– В Москву? Товарищу Калинину? – обрадовался Добрынин. – А привет от меня передать можно?
– Нет, – замотал головой Федор. – У нас тут субординация… Я буду радировать в Хулайбу, это город ближний, километров триста отсюда, оттуда прорадируют в Якутск, оттуда в Хабаровск, из Хабаровска в Москву, а уже из Москвы – в Кремль. Вот!
– Можно и прямо в Москву, – сказал, заметив, что Добрынин чуть погрустнел, летчик. – Только не положено, могут за это Федю с работы снять.
– А-а-а, понятно, – протянул Павел. – Значит, порядок такой.
– Да, – кивнул Федор. – Порядок. – И в подтверждение этого развел руками.
Потом он уселся на табурет перед радиостанцией, настраивал ее, крутя какую-то черную штучку то влево, то вправо, потом надел наушники, и разнеслась по всей комнате музыка Морзе – даже конь Григорий запрядал ушами, не понимая этих звуков.
Добрынин завороженно следил за Федором, а Валерий Палыч с интересом наблюдал за народным контролером, который подкупал летчика своей простотой и такой не свойственной для этой простоты должностью.
На улице начинало темнеть.
Федор, сняв с головы наушники, опустил их на поверхность радиостанции. Был он чем-то расстроен.
– Что там? – спросил летчик.
– Да все нормально, передал, – отмахнулся Федор. – Просил Полторанина, чтобы он мне что-нибудь из свежих газет прорадировал, а ему Кривицкий не разрешил!
– Да-а, – сочувственно промычал летчик; потом подошел к окну. – Темнеет уже… А я-то опять забыл тебе газеты привезти.
– А здесь когда светает? – спросил Добрынин.
И летчик, и Федя посмотрели на него с некоторой малозаметной ухмылкой.