География одиночного выстрела - стр. 67
– А где город? – снова спросил Добрынин.
– Пролетели! – ответил летчик.
– А я не видел! – Добрынин огорченно развел руками.
– Три дома было! – крикнул летчик.
– Три дома видел! – крикнул в ответ Павел.
– Это и был город!
– Три дома – это город? – Добрынин уперся удивленным взглядом в обернувшегося к нему летчика.
– Да, – крикнул тот. – Три дома – город, два дома – поселок, один дом – село. Здесь Якутия, так принято…
– Так принято? – повторил сам себе народный контролер, с трудом усваивая якутское понятие города.
Он еще разок бросил взгляд вниз, потом проверил под сиденьем – на месте ли его котомка и, успокоившись, стал терпеливо ждать обещанного приземления.
Прошло еще некоторое время, и самолет, содрогнувшись от встречи с родной землей, побежал по снежному полю, дрожа и подпрыгивая.
Добрынин пережил кратковременный испуг, но сразу после касания земли перешел этот испуг в любопытство, и контролер, словно птица, закрутил головой, стараясь смотреть сразу в две стороны: и в иллюминатор, и в переднее окошко, сквозь которое, правда, ничего видно не было. А в иллюминаторе появился домик небольшого размера с уже знакомым по московскому аэродрому сачком ветроопределителя. Там же, рядом с полосатым сачком, развевался на ветру красный флаг и уж куда-то совсем ввысь устремлялась с крыши какая-то железная труба, тонкая и сужающаяся кверху. Из дома вышел человек нормального роста, только в толщину он был как-то великоват, и пока самолет не подкатил почти к самому домику, Добрынин не мог разобрать, отчего этот человек такой толстый. А когда уже самолет подкатил и остановился, то ясно стало народному контролеру, что это одежда у него такая.
Затих уже и двигатель в самолете, поднялся со своего места летчик и, чуть шатаясь, прошел за спину Добрынина. Заскрежетал железом, открывая люк-выход в боковой стенке. А сам Павел чувствовал неприятное брожение в животе и общую слабость. Ноги не слушались мысленного приказа и не желали поднимать тело.
– Ну давайте, поднимайтесь! – все еще слишком громко, словно в ушах по-прежнему гудел мотор, проговорил летчик.
Добрынин напрягся, уперся руками в подлокотники и встал.
Спрыгнув на землю вслед за летчиком, Павел едва устоял. Кружилась голова, и если бы не крепкое рукопожатие встречавшего их человека – лежал бы он на этой мерзлой земляной корке, припорошенной снегом.
– С прибытием! С прибытием!! – радостно тряс руку контролера тепло одетый человек.
Постепенно ощущение равновесия начало возвращаться к Добрынину, и он, выдавив улыбку и одновременно пытаясь разобраться, что происходит с кожей лица, проговорил встречающему: