Геном: исцелённые - стр. 44
– Преждевременное старение. Очень преждевременное. Майчеку девять, – вставила Габи, и Артур неделикатно ахнул. – Сейчас я проведу сеанс с Артуром, а ты подожди меня немного на диване. Посмотри вот это…
Она протянула Майчеку увесистый журнал с комиксами. Тот молча встал и вышел, так же тихо шурша тапками по полу.
– Ну? – Она вопросительно посмотрела на Артура.
– Мне очень жаль. Я не хотел его обидеть, – сказал Артур, глядя в пол.
– Не ты первый, Артур. У каждого из нас свой груз на душе. И я не имею в виду только пациентов. Большинству людей, которые тебя окружают, есть о чем горько вздохнуть. И каждый из нас ищет, с кем можно разделить эту тяжесть.
– Майчек делится с вами всем? О чем там вообще можно говорить? Это не жизнь, а ужас какой-то.
– Его отец, доктор Ратаковски, наш главный генетик, делает все возможное, чтобы найти лекарство.
– Так вот оно что. Я пару раз слышал мельком, что сын Ратаковски тоже здесь.
– Все верно. Поэтому наш институт плотно занят вопросами продления жизни и предотвращения старения. Но это отдельная история. Давай-ка поговорим о тебе.
Артур все еще смотрел в пол. По паркету протянулся след от штатива с капельницей, едва заметный, призрачный, одним своим присутствием напоминающий о мальчике-старичке, который только что сидел так близко от Артура. Если раньше Артур искренне думал, что нет на свете человека несчастнее его самого, кого-то, кто претерпел бы больше страданий и страхов, то теперь он понял, как сильно ошибался. Внутри словно щелкнул выключатель, Артур расслабился и начал говорить. Слова выстраивались порой в бессвязные, но такие искренние фразы, от которых у Габи захватывало дух и сжималось сердце. Артур рисовал свои миражи, эфирные, жуткие, прямо посреди комнаты, они вырастали и таяли, уступая место новым, зыбким и таким же страшным. И хотя Габи понимала, что большая часть из услышанного была лишь плодом его воображения, для Артура это была настоящая жизнь. Потому что нет другой истины в мире кроме той, что мы за истину принимаем.
Когда Артур наконец выговорился, Габи подписала протокол согласия на дальнейшее лечение.
– Я вижу, он готов, Марк, – убеждала Габи, помахивая папкой с личным делом Артура.
Июльский зной превратил кабинет доктора Робертса в плавильный котел. Все таяло в нем: и стол, и компьютер, и вешалка с небрежно накинутым на нее белым халатом.
– Господи, включи уже кондиционер! – взмолилась Габи.
– Ни за что! Я заболею быстрее, чем ты закончишь свой монолог про опасное состояние Артура. Кстати, об опасности. Не ты ли допустила его визит не куда-нибудь, а к нему домой? Боже, Габи, его вакцина будет готова не раньше, чем через полтора-два месяца! У мальчика сложный диагноз, болезнь быстро прогрессирует. Исследования по нему оказались сложнее, чем мы думали. Ратаковски вчера орал на меня, натурально орал, когда получил твое требование.