Гений страсти, или Сезон брачной охоты - стр. 5

Подарки были самые разные и экзотические. Гриша мог подарить ей что угодно: от редкой орхидеи до миниатюрной модели глобуса. При этом я была твердо уверена, что Ирочка полагает: Венесуэла находится в Африке, а Шри-Ланка – в Китае.

Мы каждый раз гадали: что же подарит Гриша Ирочке в очередной раз, и каждый раз – мимо. Подарки поступали к ней с завидной регулярностью – два раза в месяц, и по этой английской пунктуальности можно было сверять часы.

Все крутили пальцем у виска, предрекая скорую гибель этому роману, но Гриша опровергал наши представления о том, что рано или поздно каждому чувству приходит конец. Завидная, сумасшедшая, нерациональная и нереальная любовь Гриши Метельского к тонкой воздушной Ирочке Сергиенко длилась вот уже два года, и конца-краю этой Ниагаре эмоций не было видно. Гриша как истинный стоик пережил два Ирочкиных увлечения – менеджером из «Канц-бест» и молодым человеком без определенных занятий, но с вполне определенной крутой иномаркой «порше».

Над Гришей беззлобно подшучивали, но он не обращал на это никакого внимания.

– Значит, Ирочка уже ушла… – подтытожила я.

– Да. Она осталась ненадолго, кому-то звонила, печатала. А потом ушла.

– Ты видел, как она уходила? – задала я вполне резонный вопрос.

– Видел. Она заглянула ко мне и сказала: «До свидания».

– А ты?

– А что – я? – ответил Гриша, внезапно раздражаясь. – Я тоже ей сказал: «До свидания»!

– Дальше!

– Дальше? Я заварил кофе и полез в комп, чтобы еще раз просмотреть все материалы.

– Зачем? – быстро спросила я. – Какая в этом была необходимость?

– Ну… – Гриша замялся, и неожиданно я увидела, как он покраснел. – Просто хотел еще раз их просмотреть и подумать…

– Мы все обсудили на последней летучке. Зачем еще раз смотреть?

– Я хотел их доработать, прикинуть, что здесь еще можно сделать… – Его голос прозвучал как-то не очень уверенно, и я уцепилась за это.

– Доработать? Один?

– Я… – Гриша отчаянно взмахнул руками. – Мне очень хотелось, чтобы мы выиграли!

– Все этого хотят, – я посмотрела на него с неким удивлением.

– Да… но… я… – и он замолчал.

– Гриш! Если тебе есть что сказать – не тяни. Иначе ты первым попадешь под подозрение. Ты хоть это понимаешь? Или нет? – повысила я голос.

– Я хотел, чтобы мы стали первыми и получили премию. И стояли с этой золотой статуэткой, и я – во фраке, таком черном-пречерном, с бабочкой. Как лауреат Нобелевки или на худой конец госпремии, и все бы увидели, что я… что мы… чего-то стоим и что-то умеем. И фотографы подлетали бы ко мне и брали интервью. И она… – вырвалось вдруг у Гриши, и он, испугавшись этого всплеска эмоций, умолк.