Гений пустого места - стр. 40
– А тебя чего, Галчонок выгнала? – заинтересованно спросил Кузя и перестал тереть пострадавшее в бою ухо.
– Тебе, Кузмин, как будущему молодожену, это, конечно, покажется странным, но никто меня ниоткуда не выгонял, – злобно сказал Хохлов. – Димон, я иду спать!
– Ольга тебе постелит.
– Я давно постелила, – раздался из-за двери приглушенный голос. – Вы перестали драться или еще будете?
– А я домой пойду! Чего мне по чужим хоромам ночевать? – заявил Кузя.
– Да тебя и не приглашает никто, – пробормотал Хохлов.
– Я тебя провожу, – предложил Димон Кузе. – Еще два слова скажу!
– Какие еще два слова, все равно ничего… – голосом ломаки и строптивца начал Кузя, но Пилюгин уволок его в коридор, и бормотание стало неразборчивым.
– Всем пока! – неизвестно зачем объявил Хохлов и потащился по широкому и светлому коридору в сторону гостевой спальни, где он тысячу раз ночевал, трезвый, пьяный, счастливый, несчастный, озлобленный на весь мир, любящий все человечество, раздавленный в прах, готовый к свершениям, унылый, веселый, какой угодно.
В спальне он стянул с себя одежду, пошвырял ее в кресло, решил, что душ принимать не станет – все равно ведь спать одному! Стоя в одних трусах, изучил себя в зеркале, очень от этого расстроился, упал на кровать и стал думать о том, что Кузя кретин, а у Димона, пожалуй, сложное положение.
Еще он подумал о том, что у него самого тоже положение не так чтобы суперлюкс, потому что пролететь с таким заказом, как фанера над Парижем, он не может себе позволить, значит, должен или прибить Кузю насмерть, или найти другую контору для обсчета его драгоценных труб, а времени на это оставалось маловато. Да еще и не всякой конторе такие сложные расчеты можно доверить.
Еще Хохлов подумал о том, что Родионовна тоже влипла, потому что жить с Кузей невозможно, он лампочку и ту не умеет вкрутить, и даже думать об их совместной жизни противно, и Хохлов решил не думать, но все-таки думал, а потом пришел Кузя и стал вкручивать в люстру лампочку с противным продолжительным звуком – вж-жик, вж-жик…
– Пошел ты!.. – сказал ему Хохлов и проснулся.
В комнате не было никакого Кузи, и лампочек, как это ни странно, никто не вкручивал. Из кучи одежды, валявшейся на кресле, звонил мобильный телефон, заходился длинным жужжанием.
Хохлов посмотрел на часы. Третий час – самое глухое и мрачное ночное время.
Кого разбирает звонить в третьем часу ночи ему на мобильный?!. Или номером ошиблись?!
Сделав над собой все необходимые усилия, он выбрался из теплой постели, увяз ногой в одеяле – в этом доме любили толстые, теплые, безразмерные одеяла – и взял трубку в ту секунду, когда телефон перестал звонить.