Гений - стр. 19

Отставляю ботинки в сторону, а Дэй тем временем снимает китель и расстегивает жилет. Это напоминает мне о дне нашего знакомства на улицах Лейка. Тогда он перед сном снял с себя жилет и отдал его Тесс вместо подушки. Никогда при мне Дэй не обнажался. Теперь он расстегивает рубашку, открывая горло и грудь. Я вижу медальон у него на шее – монетку США достоинством в четверть доллара, ровно залитую металлом с обеих сторон. В тихой темноте железнодорожного вагона он рассказал, что его отец привез эту монетку с фронта. Он замирает, расстегнув последнюю пуговицу, закрывает глаза. Я вижу гримасу боли на его лице, у меня сердце разрывается. Самый разыскиваемый преступник Республики – всего лишь мальчишка, вот он сидит передо мной, неожиданно уязвимый, не в силах скрыть от меня свои слабости.

Я выпрямляюсь и тянусь к рубашке. Мои руки прикасаются к его плечам. Стараюсь дышать ровно, мой мозг работает ясно и четко. Но когда я помогаю ему снять рубашку и вижу его обнаженные руки и грудь, периферия логического мышления мутнеет. Дэй хорошо сложен и поджар, кожа у него на удивление гладкая, если не считать нескольких шрамов (у него их четыре на груди и на талии, и еще один – тонкая диагональная линия от ключицы до правого бедра, еще корочка на руке – заживающий шрам). Дэй не сводит с меня взгляда. Трудно описать Дэя тем, кто никогда его не видел, – экзотичный, неповторимый, умопомрачительный. Он теперь так близко, что я вижу крохотную неровность, изъян в океане его левого глаза. Дыхание вырывается из его груди, горячее и поверхностное. Тепло достигает моих щек, но я не хочу отворачиваться.

– Мы теперь вместе? – шепчет он. – Ты и я? Ты хочешь быть здесь?

Его вопросы звучат виновато.

– Да, – отвечаю я. – Таков мой выбор.

Дэй притягивает меня так, что наши носы соприкасаются:

– Я тебя люблю.

Сердце возбужденно вспархивает, когда я слышу желание в его голосе, но мгновенно включается трезвая часть моего мозга.

«Очень маловероятно, – остерегает она меня. – Месяц назад он даже не подозревал о твоем существовании».

И потому я выпаливаю:

– Нет, не любишь. Пока не любишь.

Дэй морщится, словно я сделала ему больно.

– Я так чувствую, – говорит он, прикасаясь своими губами к моим.

Я беспомощна против боли в его голосе. И все же это лишь слова мальчишки, сказанные в полубредовом состоянии при чрезвычайных обстоятельствах. Я пытаюсь заставить себя ответить ему тем же, но признание замирает на языке. Как он может быть уверен в своих словах? Я определенно не понимаю всех тех новых чувств, что бушуют во мне; почему я здесь – потому что люблю его или потому что в долгу перед ним?