Гений дзюдо - стр. 6

Парк был чудесный. Мне почему-то показалось, что в нем обязательно живут белки.

За моей спиной разговаривали две тетки с большими животами.

– Я, главное, боюсь, чтобы ребеночка не подменили. В смысле, не перепутали.

– Да ну, ерунда! – говорила другая. – Этого бояться не надо. Хоть бы разрезали нормально. И чтобы ногами не пошел.

Я похолодел от ужаса и повернулся к маме.

Она почему-то улыбалась, глядя на меня глазами, полными слез.

– Лева, – сказала она. – Ты, пожалуйста, не мучай папу. Он и так очень старается. Ладно?

Мы возвращались через пустырь, и ветер противно дул в лицо. А над нами светили огромные холодные звезды.

Вечером 31 декабря папа подарил мне игрушечную двустволку. Это был роскошный подарок. Ружье можно было сложить, как духовушку в тире, после чего оно хлопало двумя шариками, которые вылетали сразу из двух стволов, хотя и были привязаны за ниточки.

Я немножко похлопал ружьишком, съел салат оливье, который папа заранее купил в кулинарии, выпил даже глоток шампанского из папиного фужера и часов в десять пошел спать.

В полседьмого папа меня разбудил, одел, и мы вышли на страшный мороз. Изо рта валил густой дремучий пар.

– А если мама раньше родит? – спросил я.

– Молчи, а то простудишься! – недовольно сказал папа. – Родит раньше, тогда я тебя заберу. Но лучше будет, чтобы все шло по плану.

Я кивнул и взял папу за руку, чтобы не поскользнуться.

Первого января в семь утра можно идти по городу хоть целый час и не встретить ни одной живой души, кроме милиционера! Милиционер стоял напротив Краснопресненского универмага и топал огромными черными валенками. Изо рта у него тоже валил густой дремучий пар.

– Мне бы такой тулуп, – сказал папа. Он забыл дома перчатки и все время дул на левую руку, а правой держал мою, в варежке.

– Давай я тоже варежку сниму! – предложил я.

– Не надо! – буркнул папа, почти не открывая рта, и мы пошли дальше: вниз по улице Заморенова к метро «Краснопресненская», причем идти было далеко, минут двадцать, потому что трамваи совершенно не ходили, а станции метро «Улица 1905 года» тогда еще и в помине не было.

Наконец папа привез меня на «Автозаводскую». Там стояли автобусы, которые грели моторы и вонюче дымили. И маленькая кучка незнакомых людей моего возраста.

К нам подошла какая-то тетя, замотанная в платок до такой степени, что не было видно никакого лица, и отчаянно громко крикнула:

– С Новым годом, ребята! Первый отряд! Садитесь в автобус! Там посчитаемся.

Папа торопливо пожал мне руку и побежал обратно к метро.

Зимний лагерь я помню очень смутно.