Гений безответной любви - стр. 7

Я подняла на него глаза: обормот; как бы он теоретически ни продвинулся в этом направлении, вряд ли с ним кто-нибудь решится на практические занятия. У него есть единственный шанс, и этот шанс – Я! Я так люблю целоваться! Ой, я могу испытать оргазм просто от одного поцелуя.

Но он совершенно не обращал на меня внимания.

Зато подвыпивший сосед справа, похожий на Пабло Пикассо «голубого периода», в берете и шарфе, вдруг наклонился ко мне и произнес, элегантно грассируя:

– Мадам! Я вас приглашаю сожительствовать. Я живу в Долгопрудном. Не прельщает? Напрасно. Вот я сейчас возьму и пошлю вас на хуй. Если б вы знали, как я одинок!..

Неужели я скоро умру? Когда? Завтра? Через три дня? На следующей неделе? Немыслимо! Да и с какой стати? Язык у меня чистый, сознание ясное. Что это будет? Несчастный случай? Насилие? Самоубийство? Дорожно-транспортное происшествие?

Меня прямо чуть не стошнило несколько раз.

Я выбралась из метро и в журнальном киоске увидела портрет гориллы. Такая на физиономии горечь! Трагизм, настоящий серьезный трагизм. Еще эти черные волосатые опущенные плечи. И подпись: «Goodbye, Human Вeing».

– Люся! Мишадоттер!

Я оглянулась. По улице мягкой поступью азиатского гепарда шагал великий поэт России Тимур Байрамов.

– О, моя аппетитноногая! – воскликнул он. – А?! Как эпитет? Ты знаешь, что я – король эпитета? Ну-ка, ну-ка, в чем дело, почему ты такая грустная? Ой, что-то не получилось – наверное, любовная сцена в романе. Боюсь, тебе не хватает впечатлений. Могу поделиться своими, если хочешь. В меня была страшно влюблена одна девка, – задумчиво сказал он, беря с книжного лотка Омара Хайяма.

У киоска болтался вор. Он ждал, когда кто-нибудь подойдет купить газету, садился на хвост, прижимался к спине… казалось бы, суй в карман руку и, независимо посвистывая, отходи. А он боялся и медлил, и все его попытки ограничивались прелюдией.

Я стала болеть за него. Ну – давай! Рохля! Действуй! Сейчас или никогда! У! Тютя! Мокрая курица!..

И вдруг спохватилась – что ж я делаю?

Я скоро умру.

– …Волейболистка, – рассказывал Тимур. – Вы-со-окая! Всю жизнь она где-то меня встречает, вечно повсюду попадается на глаза, а я как-то не иду с ней на сближение. А тут она окликнула меня на улице и говорит: «Байрамов! Учти! Я все равно увижу тебя голым. Ведь я – патологоанатом»… Кстати, Омар Хайям, – добавил он, – перед смертью просил похоронить его там, где дважды цветут розы.

– Это, наверное, где-то в особенно теплом месте, – предположил продавец.

– Это метафора! – сказал Тимур и посмотрел на книжного торговца, как царь на еврея.