Гений - стр. 42
И что?
Да мало ли. У них, между прочим, ребенок. Разумно ли держать психически больного человека в доме?
И Аркадий решил позвонить бывшей своей однокласснице и до сих пор верной подруге Анфисе Станчиц, которая работала невропатологом в поликлинике. Позвонил, узнал, что она сидит в своем кабинете и скучает: летом вообще больных меньше. Не потому, что люди мало болеют, а очень уж некогда лечиться: сады, огороды, хозяйство.
– А я вот гуляю тут. Вроде внеочередного отпуска. Загляну на минутку?
– Да пожалуйста!
Евгения не удивило, что Аркадий привел его в поликлинику.
Он сразу же начал описывать увиденное:
– Евгений не раз бывал в таких учреждениях и везде видел одно и то же: окраска стен, интерьер, дешевые лампы в дешевых светильниках, голые окна без штор с обязательными решетками на первом этаже, все казенное, обезличенное, призванное заставить пациента забыть о своем личном, смириться, стать всего лишь носителем болезни и не мешать лечить ее, если сочтут нужным, или не лечить, если не сочтут.
Аркадий поймал себя на том, что слушает эту чушь с раздражением. Еще недавно эти слова показались бы парадоксальной мудростью, а теперь во всем видится расчетливая хитрая благоглупость. Только кого обманывает Евгений, других или себя, вот вопрос! Если других, то зачем? Если себя, тогда понятно, себя-то мы дурим без всякой выгоды и расчета.
Анфиса встретила братьев внизу, у входа, и повела в комнату отдыха для врачей, где была обстановка скромного комфорта: диван и электрический чайник на подоконнике. Рядом с чайником в стеклянной медицинской чаше была гора разных конфет – традиционные подарки врачам от пациентов и их родственников.
– Шли мимо, вспомнил, что давно не виделись, решил заглянуть, – объяснил Аркадий свое появление.
Анфиса налила всем чаю, поставила чашу с конфетами.
– Как дела? – дружески спросила она Аркадия.
– Нормально, с работы выгнали. Временно.
– Как Нина?
– Все хорошо. Ругаемся на политической почве.
– Как и все. Я со своим Алексеем тоже. Ты за кого?
– А ты?
– Я первая спросила!
– Ко мне вот брат приехал, – сказал Аркадий, уходя от темы. – Евгений. Умный и оригинальный человек.
Он сказал это с легким нажимом, чуть склонив голову в сторону Евгения.
Анфиса прикрыла глаза, давая понять, что намек поняла.
Евгений же взялся за диктофон и тихонько начал наговаривать:
– Тонкая молодая женщина, с глазами всех красивых евреек мира, с прекрасными руками, которые легко представить просеивающими муку для мацы под палящим солнцем Палестины или Египта три тысячи лет назад, странно существовала своим юным, но древним смуглым телом в этих бледно-зеленых стенах, розоватых занавесках, под белым потолком с четырьмя квадратными светильниками, зарешеченными, будто окна, словно кто-то и зачем-то решил держать в заключении свет. Евгений понял, что он не видел в своей жизни женщины лучше и красивее Анфисы.