Генезис Мрака - стр. 4
Утро окрасило небо и вершины гор в алый цвет. Мальчик, наконец, решился выползти из убежища. Горы, редкая растительность на склонах, вдалеке – дымящиеся столбы и стаи птиц над побоищем. Саббатон глянул вдоль оврага, где он оказался ночью, и с облегчением вздохнул: ни зверей, ни солдат рядом. Повезло, а то не сносить головы, а то и всего тела.
С уходом Мрака ушли и все магические «фокусы», которые когда-то творил руками мальчик. Исчезла возможность мгновенно исчезать и перемещаться на далёкие расстояния. Минувшей ночью такая магия очень пригодилась бы Саббатону, но… сейчас с ним была только способность блокировать магические силы других ведьм или волшебников. На обычных людей или тварей его сила не действовала.
Он вздохнул: «А жаль!»
Ему могли представиться безграничные возможности по управлению людьми, но… всё это ушло с Азраидом. Он дал, он и взял, хотя обещал когда-то, что Саббатон станет правителем всех земель. Какая ирония! Пока Азраид был с ним, мальчик бесспорно верил этому посулу и потому действовал. А сейчас, когда ошмётки армии Эльмира Третьего бежали и прятались в ущельях и пещерах вокруг Долины Оракулов и Красных драконов, Саббатону хочется смеяться от собственной глупости. Если даже королю с армией не удалось стать единым правителем мира, то куда ему тягаться?
Получается… Азраид лгал? Дал силу, чтобы подловить Юлию? И всё? Но это же значит, что целью Владыки Мрака был не он, а его племянница! И теперь, когда их пути разошлись, Азраиду он вряд ли уже понадобится.
И это мальчику совсем не понравилось. Не к этому он стремился и не этого хотел. Злость с новой силой заклокотала внутри, заставляя играть мышцами скулы и в старческих спазмах сжиматься кулаки.
– Пошёл ты, призрачный бог… – прошептал Саббатон в тёмно-синее небо. – На твои обещания плевать! Слышишь? Я сам пробьюсь к власти! Обещаю! И никто! Слышишь? Никто меня не остановит! А тебя больше не пущу в голову – будешь из небытия смотреть, как я воплощаю твой замысел, но не для тебя! Слышишь?
Злость, позволившая Азраиду проникнуть в мир через Саббатона, теперь станет его опорой. Эту мысль, как мантру, мальчик повторял раз за разом, пока яркое солнце не поднялось в зенит.
Он осмотрел себя: окровавленная повязка на левой руке, тело в порезах и ссадинах, еле прикрытое рваным тряпьём, бывшим некогда крестьянской тогой. Похромал – где-то на склоне повредил колено – к ручью, что тёк по оврагу. Осмотрел унылое и худое отражение, умылся, напился и решил было идти вдоль ручья, который обязательно выведет в долину одного из предгорных графств – ди Ванэско, Олуок или Триду, но его планы опять откладывались. В ручей напротив встала чья-то голая и ужасно волосатая нога.