Генеральская простушка - стр. 26
— Да. Именно так, — Генерал встал со ступенек. На несколько секунд повисло неловкое молчание. Агнар вздохнул и продолжил, сменив тему: — Я бы очень хотел попросить тебя помочь восстановить сад.
— Даже так? — холод смерти отступил, и Юва усмехнулась.
Агнар укоризненно посмотрел на нее.
— Садовника, который владел бы магией и мог быстро озеленить сад, найти не просто…
— Да что вы говорите? — она наигранно удивилась, качая головой.
— Юва, — протянул дракон.
— Простите, больше не буду, — она вскинула руки, почти признаваясь, что перегнула палку. Главное тут — почти. На самом-то деле, Юва с удовольствием бы продолжила подкалывать Генерала. — Слушаю внимательно.
— Сад был очень дорог моей бабушке. Я бы хотел, чтобы о нем позаботился кто-то с чутким сердцем и умелыми руками. И хотя ты не заканчивала академию, но в вопросе хозяйства, склонен думать, у тебя есть некий опыт.
Он тянул слова, тщательно их подбирая, выверяя каждую свою интонацию. Отчего вся его речь обретала налет неискренности. Намерения, безусловно, были самые благие, — бабушка, как никак, — но подача… Это ведь что-то присущее только городским аристократам? Как они там говорят? Ах да, манеры и вежливость. Ничего интересного и стоящего. Скорее уж скучно и безжизненно. А Юва избегала всего безжизненного, а потому не удержалась и поучительно ответила:
— Очень много слов. Достаточно было бы: помоги мне. Вам не идут эти вот расшаркивания, — она неопределенно взмахнула руками.
Брови дракона поползли вверх.
— Нет, правда, — Юва, заметив удивление, поспешила себя не то поправить, не то оправдать. — Можно же двумя словами… А вы «чуткое сердце», «умелые руки»…
К концу фразы от уверенности не осталось и следа. И чего это она принялась его поучать?
И всё же, он словно превратился снова в того чопорного дракона, который угрожал ей пистолетом. А Юве больше по душе был тот, что рассказывал про бабулю и убирал ее коровник с видом полного умиротворения и неоспоримого принятия действительности.
— Будь по-твоему. Помоги мне, Юва, — его спокойный низкий голос звучал так чарующе и обескураживающе, что она растерялась. А имя? Как он произнес его: сделал паузу, выделил. Всего три слова, но они были куда более убедительными, чем десяток до этого.
— Хорошо, — Юва моргнула несколько раз, смахивая наваждение. Она совершенно точно уверились, что произношение имени с придыханием нужно запретить законом. — Да. Да, я помогу. Я… Я буду приходить в обед. Утром и вечером очень много работы. Ну, как вы видите. Но в обед я могу. Да. Могу.
От внезапного смущения она начала тараторить.