Генеральный - стр. 22
Леонид был лучшим в этом трио. Амалия не бралась судить качество игры, но подача, грация, движения, то, как он наслаждался каждым произведением и буквально проживал его – восхищало.
И еще он был самым привлекательным, и в этом Амалии не требовалось более авторитетного мнения, чем свое собственное.
Концерт был прекрасен, но более всего Амалии хотелось, чтобы он закончился.
Леонид вышел к Амалии в холл.
– Поедем ко мне! Отрепетируем Либертанго под бутылочку шампанского.
– Едем!
– Я счастлив, видеть тебя здесь, Амалия! – повторил пианист, целуя ее руку.
У Леонида была превосходная квартира в центре Петербурга, с панорамным видом на Невский проспект. Напротив эркера стоял черный рояль. Он откупорил бутылку изысканного шампанского и наполнил фужеры. Пальцы его коснулись клавиш.
Амалия облокотилась на край рояля. Он играл и с наслаждением наблюдал, как мурашки покрывают ее руки.
Бедра Лии двигались в такт музыке, доставляя неоспоримое удовольствие музыканту. Он доиграл композицию до конца, иначе Лео не позволило бы воспитание, поднялся от инструмента и обнял Лию. Целовал. Сжимал в объятиях.
Короткими, неспешными шагами они продвинулись к его постели. Леонид опустился перед ней на колени, руки скользнули по бедрам, он осторожно расстегнул замок на строгой юбке, и та упала на пол. Амалия перешагнула через ткань. Чулки, на стройный ножках Лии, радовали взор Леонида. Его пальцы занялись пуговками на шифоновой блузе Амалии, и вскоре, она тоже отправилась на пол.
Он опрокинул ее на постель, и сам стал раздеваться. Амалия завороженно наблюдала, как он расстегивает манжеты на рубашке, движения его рук были изящны и неторопливы. Красивое тело, скульптурный торс, развитые брюшные мышцы.
Леонид расстегнул ремень и избавился от модных зауженных брюк. Совершенство его тела можно было сравнить со скульптурой Давида в исполнении великого Микеланджело. Леонид и сам был как произведение искусства.
Амалия с наслаждением любовалась этим молодым мужчиной.
Он опустился на постель, склонился над Амалией, упираясь на руки. Лия вытянулась на белоснежной простыне и закрыла глаза. Он был прекрасен, но сейчас ей хотелось чувствовать только его касания. Губы Лео скользили по ее шее ниже, через бугорки груди на мягкий животик.
Они избавились от последних предметов одежды. Белье полетело на пол.
Два красивых тела, слившиеся в одно, отражались на черной глади рояля.
Утром Лию разбудили звуки музыки. Она приподнялась на постели и увидела Лео, он сидел за инструментом, закутавшись в одно лишь одеяло, которое являлось единственной его одеждой.