Генерал-адмирал - стр. 51

– Ваш чай, Алексей Александрович.

– Спасибо, Дима, – кивнул я, пробегая глазами текст письма Петра Егоровича.

Трындин писал, что опыты по созданию оптической системы дальноизмерений продвигаются отлично и что откомандированные в помощь инженеры Петухов и Курдюмов очень помогли в этом деле – действующий образец оптической системы дальноизмерений с базой в сажень будет готов уже к концу этого года, а подготовку документов для получения международного патента он уже начал. Я усмехнулся. Что ж, приятно не ошибиться. Идею оптических дальномеров Петр Егорович уловил с полунамека. А когда я еще пообещал под это дело усилить его химиком-оптиком и инженером-механиком, согласился даже начать разработку оного устройства на свой кошт… И это означало, что на сей раз русский флот получит серийные оптические дальномеры первым среди всех.

Я отложил письмо и задумался.

Повышать боеготовность и боеспособность русского флота я решил не какими-то коренными изменениями проектов и конструкций кораблей, а преобразованием системы подготовки экипажей и модернизацией вспомогательных механизмов. В кораблестроении я не смыслил ничего. Вообще. Поэтому влезать со всякими там «гениальными» идеями и раздавать указания делать «так, как я скажу» не собирался. Даже если какие-то отдельные идеи мне самому казались приемлемыми. Всякому овощу свой срок. Иногда даже гениальные изобретения, которые кто-то пытался внедрить до того, как для их воплощения созреет среда, то есть появятся технологии и необходимая инфраструктура, не только не давали выигрыш, но еще и ухудшали положение внедрившей их стороны. Так что в генеральном плане пусть все идет своим чередом и все принятые кораблестроительные программы движутся так, как задумано. Я же послежу лишь за тем, чтобы они воплощались в жизнь без особенного воровства и иных нарушений. А вот оснастить разработанные современными мне нынешнему кораблестроителями боевые корабли всяческими сервисными механизмами – дальномерами, радиостанциями, электромеханическими системами управления огнем, успокоителями качки, ускорителями заряжания и так далее, и натренировать экипажи так, чтобы они использовали новшества максимально эффективно, – почему бы и нет? Уж хуже-то точно не будет.

Вследствие этого я почти сразу после того, как получил в свое распоряжение полковника в отставке Курилицина, велел ему собрать сведения о крупнейших российских промышленниках и параллельно – о российских изобретателях. Сам я из таковых помнил только о Попове, Мосине и Барановском. Но Барановский уже погиб, Мосин, как выяснилось, пока еще ничем себя не проявил, и Попов тоже. Из числа же тех, кто носил фамилию Попов и Мосин, наиболее вероятными кандидатами на ту роль, какую им предстояло сыграть в истории, были некто Александр Степанович Попов, оказавшийся некоторым образом моим подчиненным, поскольку в настоящее время он являлся преподавателем физики, математики и электротехники в Минном офицерском классе в Кронштадте, и начальник инструментальной мастерской Тульского оружейного завода Сергей Иванович Мосин. Но те ли это Мосин и Попов, мне оставалось только гадать. Впрочем, очень вероятно, что те, поскольку во время посещения Кронштадтской военно-морской базы, когда я не преминул проинспектировать Минный класс, Попов признался мне, что предпочел эту должность в первую очередь потому, что при Минном офицерском классе имеется хорошо оборудованный физический кабинет, что позволяет производить научные исследования в области электричества. Я благосклонно выслушал его рассуждения и поощрил энтузиазм исследователя пятьюдесятью рублями премии, а также выделил еще сто рублей на закупку необходимых материалов для продолжения исследований и велел командованию базы всячески помогать горящему на работе преподавателю. Может, это ему чем-то поможет побыстрее изобрести радио. Хотя с подобными поощрениями надо быть осторожным – а ну как господин изобретатель, получив большее финансирование, увлечется чем-то таким, чем в ином случае не стал бы заниматься как раз из-за недостатка средств, и пройдет мимо того, что требует не столь больших затрат, но потом окажется куда как более эффективным. Так что не получить бы мне вместо радио какой-нибудь сырой радиополукомпас или типа того, короче то, что довести до ума в ближайшие тридцать – сорок лет не представится возможным вследствие общего отставания технологий, а вот приоритет в создании радио будет потерян. Ну да ладно, Кронштадт под боком, буду время от времени навещать изобретателя. Если его не туда занесет – наставим на путь истинный.