Гендерфлюид - стр. 7
Трясущимися руками я открыл свой паспорт: все верно, Светлых Александр Николаевич, 1992 г. р. С фотографии на меня смотрело такое удивительно знакомое, родное лицо. Вот это я, а не эта баба, у которой даже никакого члена нет. Верните мне его обратно немедленно! И член, и лицо! И тело тоже не помешает!
Стук в дверь прервал мои лихорадочные мысли. Я вздрогнул, как пойманный на месте преступления. Окинув взглядом комнату, не нашел ничего подходящего из одежды. Стянул с кровати простыню и закутался в нее, как в парной. Помня свою ошибку, осторожно приоткрыл дверь.
Мой давешний оконфузившийся румбой вновь прибыл с подносом, сияя как начищенный ботинок. На подносе стояло два стакана с соком и лежала роза. Честное слово, это была очень красивая роза. Наверное, каждая девушка мечтает получить такую к завтраку.
– Я приношу свои извинения за неосторожность, мисс. Отель в качестве извинения преподносит вам этот маленький комплимент, – произнес румбой, имени которого я не помнил.– Мы не знали, что у господина Алекса есть гостья, еще раз прощу прощения.
С этими словами румбой, немного склонив голову, протянул мне поднос. Мне пришлось шире приоткрыть дверь, чтобы принять его, а проклятая простыня, которую я не успел нормально завязать, начала предательски сползать с меня. Но на этот раз румбой не растерялся: как только я сделал шаг назад, он захлопнул дверь, и в этот момент простыня окончательно упала.
Я поставил поднос на столик. Глотнул сока, покосился на розу.
Итак, что мы имеем? Все мои вещи на месте, в зеркало вижу девушку, бесспорно, хорошо сложенную и симпатичную, но девушку. Надо будет позже детально себя рассмотреть, не каждый день получаешь новое тело. Стать на несколько лет моложе – хороший бонус, если бы это не изменило пол, но что имеем, то и эксплуатируем. Румбой принял меня за гостью Александра. Какого именно типа гостью, понятно без слов. Так, надо успокоиться, истерить нельзя, всему должно быть логическое объяснение!
Мама! Надо позвонить маме. Внешность и голос может обмануть кого угодно, но только не мать. Беру айфон, набираю номер. Долго идут гудки, наконец слышу родное:
– Сынок, как ты, как твой отдых?
– Мама, – прошептал я, боясь говорить громко или вообще сорваться. Стараюсь придать голосу мужской тембр. Но обмануть маму, даже на расстоянии, было нереально.
– Да, Сашка, что с твоим голосом? Или ты дурачишься? Напился? Разыграть решил чуть свет?
В ее тоне слышалась тревога. Как бы не принялась обзванивать всех, прося узнать, что со мной.
– Мама, я не дурачусь! Мама, я хотел услышать твой голос! – теперь уже окончательно сглупил я, забыв, что женский голос ее скорее напугает, чем успокоит.