Ген жизни - стр. 13

Василий Федорович развернулся, быстрой походкой уходил от Вали навсегда.

Она стояла, не понимала, что он такое говорит, какая прописка, какая другая женщина, какой Карабах.

– Вася, а как же обед? У нас сегодня зайчатина, – крикнула Валя вслед мужу.

Марго стояла рядом, все слышала, побежала за Наташей, на ходу вытирая слезы. Она рыдала, всхлипывала заикаясь: «Друзей не бросают, друзей не бросают, друзей не бросают!». Наташа услышала крики, выглянула из соседней дачи.

– Что ревешь? – грубо спросила она.

– Нас папа бросил! – плакала Марго. – Сказал у меня другая есть.

– Что ты несешь? – закричала на младшую сестру Наташа и побежала в след уходящего белого костюма, который на ходу махнул рукой, остановил такси, уехал.

Марго упала на землю, царапала маленькими коготками подсохшую глину, оставляя борозды кричащей души во дворе, била кулачками так сильно, что утрамбовала огромный кусок вокруг себя, забивая в него боль, которая сделала ее взрослой.

Наташа молча стояла возле Марго, сжав посиневшие кулаки, смотрела в одну точку, где только что находился белый костюм. Огонь злости в этот момент сжег всю вселенную вместе с отцом.

– Гришку убили! – кричала соседка по лестничной площадке, показывая на уезжающую машину скорой помощи.

– Что ты мелешь? – спрашивали собравшиеся зеваки во дворе. – Откуда знаешь, что убили?

– Я его первая нашла. Смотрю дверь открыта, заглядываю лежит в лужи крови. Я сразу милицию и скорую вызвала.

Народ вздыхал, Григория Фомича любили все. Самый безобидный мужик города Ставрополя. Всегда поздоровается, никогда грубого слова не скажет. За что же его так? Ведь крепкий мужик был. Работал на заводе Поршневых колец наладчиком. Станок закряхтит, закашляет, он уже рядом, Его ценили на работе, дали двухкомнатную квартиру на улице Жукова. Как раз напротив Дома пионеров. Григорий часто на балконе смотрел, как детские ручейки стекались на занятия в этот океан творчества. В окно видел, как танцуют, поют, рисуют. За сыном очень скучал. Говорят, непутевый был, из тюрьмы не выходил, жинка от этого покинула Гришу рано, переживала за урода сына. Григорий Фомич после нее вообще ни на одну женщину не глянул, десять лет так и прожил один. Видно жена к себе забрала, соскучилась. Конечно, этот головорез новую квартиру отца даже не видел. Он же с ними в коммуналке жил на Карла Маркса в старом пошатнувшемся доме, который под снос был определен.

– Помните, еще история эта произошла, что масонский это дом, – напомнила сочувствующая соседка. – На нем еще виноградная лоза была слеплена и орех. Это ж их знак. Масоны всегда так дома помечают. Еще клад в том доме нашли, когда ломали? Вот сынок бы его удивился, что папаша на золоте жил, да не знал. Гриша всегда мечтал, чтобы сын увидел, как теперь он живет в новой квартире: и ванная, и туалет, удобства все, радоваться такой роскоши можно. А он по тюрьмам.