Ген Рафаила - стр. 27
Анатоль поклялся во всем ему помогать, а местным мужикам пообещал отрезать пальцы, если с дерева пропадет хоть одна камера. Даже пусть ее унесет ворона. Поэтому жители Острова Рафаила установили график и трижды в день проверяли, на месте ли игрушки испанца и все ли с ними в порядке.
Вскоре Хуан принес своему спасителю щенка. Кто-то выбросил его с лодки за борт, привязав на шею камень. Но Муму из утопленника не получилось. Камень отцепился, и бедолага помаленьку, теряя силы, греб к берегу. В таком состоянии его увидел Хуан во время ежеутреннего заплыва. Нахлебавшись воды, щенок уже мало что соображал, поэтому зоолог сделал ему искусственное дыхание на берегу и уже дома у генерала – завернул в плотную тельняшку.
– Странно, уши и хвост купированы. Породистый, что ли? Зачем топили? – удивлялся Хуан. – Мне собаку держать нельзя, я лис отпугну. А тебе она пригодится, – подытожил он.
– На кой хрен? – уточнил Анатоль.
– Ты хотел золотой унитаз и борзых во дворе?
– Хотел.
– Этот заменит тебе все мечты, – Хуан с нежностью помассировал ушки и лапки псины.
Утопленника назвали Хосе, в честь школьного друга Хуана – Хосе Фулгенцио Чиро. Анатоль и сам не понял, как полюбил этого щенягу, который через полгода из дохлого хомячка вымахал в черного бульдога величиной с пубертатного медведя. Выстроили ему огромную утепленную будку и повесили табличку на калитку «Загрызет каждого».
Правда, Хосе оказался болезным. В первую же зиму отморозил себе яйца под отрубленным хвостом и как-то нереально коротко обрезанные уши. Генерал готов был запустить его в дом, даже в свою постель, но испанец его отговорил:
– Сторожевая собака должна жить на улице и охранять жилище.
По факту все было наоборот: стоило Хосе подать голос или заскулить у себя в будке, как Анатоль ночью, в трусах и валенках на босу ногу бежал посмотреть, не обидел ли кто его любимца. Перепробовав все мази и натирки, Хуан остановился на геле «Алюминиум-плюс». Он хорошо заживлял трещины и образовывал пленку на ссадинах и царапинах. С тех пор яйца и уши Хосе засветились серебром и, хотя в деревне генеральского пса никто не боялся, появление собаки Баскервилей в темноте имело свой сторожевой эффект: бабы визжали и крестились, мужики матерились.
Хосе часто жрал всякую дрянь на помойке, адски дристал, был лечен левомицетином и активированным углем, глистогонен, кормлен антиаллергенными собачьими деликатесами и вновь жрал всякую дрянь.
Однажды притащил в зубах нечто странное. Хуан с Анатолем глушили водку и пели советские песни (испанец постепенно наращивал русский репертуар), когда пес ворвался в дом и сплюнул на пол кухни что-то шерстяное и практически нежизнеспособное.