Ген Рафаила - стр. 22
– Вот сволочи! И че он, траншеи рыл? – горят от несправедливости Андрюшкины друзья.
– Не, его отправили в Крым в штрафную роту. Там ему в бою грудь прострелили навылет. И он кровью смыл типа свой позор. В маках лежал, слышите? В крови, в красных маках, крымских. Перед ним – небо.
– Как Болконский, – нашелся один умник.
– Какой позор-то он смыл? – вступил другой.
И Андрюша заплакал:
– В том и дело, что никакого…
С самого младенчества у Андрюши феноменально была развита мелкая моторика рук. В медкарточке прямо так и было написано: «Феноменальная мелкая моторика». Он клеил корабли и самолеты так, что за штурвалом сидел пилот в шлеме, очках и ручкой в нагрудном кармане. Причем парня из папье-маше ростом в два сантиметра можно было раздеть догола. Снять эти чертовы шлем и очки, вынуть ручку из комбинезона. Что уже говорить о мельчайших деталях корабельной рубки или самолетной кабины. Все двигалось, все работало. И это были не только дорогие сборные конструкторы, которые родители не успевали ему покупать, но и фигуры, сделанные самостоятельно из всего, что попадалось на глаза. По сравнению с Андрюшиной боевой техникой корабли, заточенные в бутылки у торгашей в туристических городах, выглядели детской калякой-малякой. Полки ломились от моделей. Часть коллекции вынуждены были перевезти в Большие Грязи-2. Толя смастерил для них стеллаж и любовно расставил по порядку. Иногда он подмигивал сыну:
– Может, сделаешь что-то из гражданской авиации? Или парусники пиратские?
– Ты чо, пап. Это скучно. Вся ваша гражданская жизнь – тотальная скука. Только в войне есть смысл. И как только я окончу одиннадцатый класс – пойду в армию. А потом контрактником – на войну.
– Куда? – поднимал брови Толя.
– Куда угодно!
– Ради чего? За какую страну?
– Конечно за свою! А ради чего – история покажет, – отвечал сын и сжимал зубы.
Толя с Олеськой мелко вибрировали. Они не верили, что у ребенка – призвание. Им казалось это маниакальной идеей.
– Пройдет, – говорили психологи, друзья и соседи.
Ждали долго. Не проходило. День ото дня его сходство с дедом становилось мистическим.
Однажды он обработал в фотошопе снимок Ивана и приклеил на выпускной документ. Никто не обнаружил подвоха. Красота и стать Андрюши были столь ошеломляющими, что стоило приехать с классом в Москву или Питер на экскурсии, его обязательно выцеплял из толпы какой-нибудь помощник режиссера и предлагал прийти на пробы.
Однажды «по приколу» они с одноклассниками зашли в бутик Филиппа Плейна на Петровке, посмотреть на черепушки. И тут же из-за кулис выскочил лоснящийся мужик, который предложил Андрюше работу модели в доме немецкого кутюрье.