Гэкачеписты - стр. 19

Одновременно начался лавинообразный процесс в печати – следствие «гласности». Газеты и журналы теперь печатали то, что раньше было строго запрещено. Лично для меня гласность началась с публикации в журнале «Знамя» в конце 1986 года романа Александра Бека «Новое назначение», 20 лет пролежавшего в архиве к тому времени покойного писателя. Помню удивительное чувство, которое я испытал, читая роман, – «этого нельзя печатать, это невозможно, но это опубликовано!».

Публикация Бека стала не просто символом и признаком перемен, но и задала тенденцию на ближайшие несколько лет – печатать в толстых журналах прежде запрещенные произведения. Хитом, говоря новомодным языком, стал роман-трилогия «Дети Арбата» популярного советского писателя Анатолия Рыбакова, опубликованный в 1987 году, но написанный, как и «Новое назначение», еще в 1960-е годы.

Тема Сталина (в самом широком смысле этого слова), вброшенная в массовое сознание, становится самой актуальной и обсуждаемой в 1987–1988 годах. И уже на торжественном заседании в ноябре 1987-го, посвященном семидесятилетию Октябрьской революции, в докладе Горбачева в положительном контексте упоминается Николай Иванович Бухарин, а про самого Сталина говорится, что «его личность крайне противоречива». В 1988-м выпускники школ даже не сдавали экзамена по истории (и я в их числе, хотя и готовился поступать на исторический факультет), ограничившись собеседованием, поскольку не было ясности, как трактовать те или иные моменты советского прошлого.

Запускается процесс реабилитации тех, кто не был восстановлен в правах при Хрущеве. Еще в конце 1986 года был возвращен из горьковской ссылки академик Андрей Дмитриевич Сахаров, а в феврале следующего года освобождены диссиденты, находившиеся в заключении или ссылке.

Тогда же в официальных информационных сообщениях опровергается намерение редакции «Нового мира» опубликовать роман Александра Солженицына «Раковый корпус», но без привычных эпитетов типа «литературный власовец», словно речь идет об обычном писателе и обычном произведении.

Наверное, никогда еще в истории России литература и литературные журналы не имели такого значения, как в перестройку. После первых публикаций ранее запретного их тиражи резко поползли вверх, побивая рекорды. То же самое касалось и газет, в 1990-м издание «Аргументы и факты» (до перестройки – жалкое и малоизвестное) установило мировой рекорд по тиражу – 33,5 миллиона экземпляров. Их главреды становятся, наподобие Виталия Алексеевича Коротича в «Огоньке», важными общественными фигурами. Гласность стала реальным достижением и положительным (как тогда это казалось) изменением, инициированным Горбачевым. Перестали глушить радиостанцию Би-би-си, о получении в 1987 году Нобелевской премии Иосифом Бродским не умалчивалось.