Где же ты, счастье… - стр. 23

– Разве не принято хоронить на третий день?

– Он успеет.

– Зоря, пошли в дом. Тебе необходимо выпить лекарство.

Анна взяла ее за руку, и они поднялись по ступенькам парадного крыльца. У порога девушек встретила Марта.

– Здравствуйте, Марта! Дайте, пожалуйста, валериановых капель Зорине. Пусть успокоится, – попросила Аня.

– Конечно, конечно, я уже и сама приняла.

Девушки прошли в столовую, Аня взяла со стола графин и налила Зорине стакан воды.

– А вот и капли, – уже спешила к ним женщина с маленькой бутылочкой в руке. Может, пообедаете?

– Я не хочу, – отрицательно замотала головой Зорина.

– Тогда я приберу комнату Ксении Михайловны.

– Нет! Не нужно! Ничего не трогайте в комнате бабушки! – неожиданно для всех вскрикнула Зорина.

Марта развела руками, удивленно посмотрела на нее и, пожав плечами, спросила:

– Почему?

– Закройте комнату на ключ и отдайте его мне. Я сама там приберусь.

Ничего не понимая, домработница покорно закрыла спальню и принесла ключ Зорине. Та схватила его и спрятала в карман. Марта еще раз с тревогой посмотрела на нее и вышла, подумав, что потеря близкого человека сильно повлияла на психику девушки.

– Может, нужно позвонить знакомым Ксении Михайловны? У нее были подруги? – спросила Аня.

– Нет, никого у нее нет. Она жила своей жизнью. И была у нее только я. Понимаешь? Только я. Она жила мною, дышала мною, берегла меня, как сокровище. Я уже и не помню, когда я кого-то видела в нашем доме. Аня, как я буду без нее? Мне страшно. Как жить дальше?

– Успокойся, такова жизнь. Бабуля твоя прожила 91 год. Это уже неплохо. А бессмертия нет. Нужно просто принять и пережить случившееся. У тебя все будет хорошо.

– Аня, она вчера была жива… Мы собирались сегодня о многом поговорить. Почему она умерла? Ничего не понимаю.

– Вскрытие покажет.

– Не покажет. Они не будут его проводить. Она когда-то строго настрого наказала, чтобы его не делали. Надеюсь, Марта успела им сообщить. Напишут, что умерла от старости.

– Но это же лучшая смерть… Уснула и не проснулась. Без мук, без боли.

– Удивляюсь, как она провела жизнь в одиночестве. Кроме меня, Марты, садовника и отца, у нее никого не было в последнее время. Только вчера поняла, что совсем не знала свою бабушку. Представляешь, я никогда не расспрашивала ее о детстве, юности. Она читала мне сказки, проверяла уроки, воспитывала, рассказывая, какой я должна быть. Научила меня любить литературу, и я много читала. Знаешь, я даже музицировала, а ведь это она меня научила, давая первые уроки. Только музыка не стала для меня главной, я любила рисовать. Бабуля поняла, не настаивала. В остальном я была послушным ребенком. Мне казалось, она такая правильная, интеллигентная. Несмотря на свой возраст, умела одеваться. Аня, она была королевой! Я еще училась в школе, бабуля устраивала для меня дефиле: наряжалась в красивые платья, учила ходить по дому, как по подиуму. Потом садилась в кресло, закинув нога на ногу, или поднималась на лестницу и оттуда взирала на меня сквозь вуаль. А как ей шли разные шляпки… Она личным примером показывала, как должна выглядеть женщина. Я всегда любовалась ею. Иногда рисовала ее, делала наброски карандашом на бумаге. Жаль, они так и остались набросками. А вчера узнала, что ничего о ней не знаю. Мы перенесли беседу на сегодня. Я ушла к себе, и она спокойно уснула. Как же так, Аня? Почему?