Где собака зарыта - стр. 21
Веки у меня стали тяжелыми. Такое у меня случается пару раз в день – прекрасное, трудно описуемое чувство, которое означает: настало время подремать. Дремать – это почти как спать, только с небольшой разницей. Но об этом мы сейчас говорить не будем, и вообще, я лично большой любитель и того, и другого.
Щелк-щелк-щелк. Вскоре я провалился в сон и очутился посреди леса, рядом со стоянкой для лагеря. Я преследовал белку, которая вскоре превратилась в жирную мускусную свинью, которую мы сегодня повстречали в каньоне – ну, вы знаете, как забавно устроены сны. Я начал гнаться за ней, а потом и за многими другими животными, причем некоторых, вроде игуан или водяных буйволов, я раньше видел только по каналу Дискавери. Странно, да? Забавно, как наш разум…
– Чет? Давай, здоровяк. Проснись и пой.
Проснись и пой? Пару секунд я пытался понять, в чем дело – в голове у меня все еще крутились игуаны и водяные буйволы – но потом вскочил и как следует отряхнулся движением, которое начиналось с морды и продолжалось до самого кончика хвоста.
– Хотел бы я тоже так уметь, – рассмеялся Берни.
Бедняга. У него даже хвоста нет. Представить себе не могу, как это неудобно. Как люди вообще умудряются сохранять равновесие при ходьбе?
Мы снова сели в Порш. Винтовку Берни с собой не взял, но прежде чем повернуть ключ зажигания, открыл бардачок и проверил, на месте ли его револьвер.
– Насколько я понимаю, – сказал он, – кто-то хочет мне отомстить. Кто-то, кого мы в свое время крепко прижали, – я не понимал, к чему клонит Берни, но уверен, он попал в самую суть. Мы вырулили с подъездной дорожки на Мескит-Роуд. – Помнишь Виктора Прола? – никакого Прола я не помнил, зато заметил Игги, отчаянно тявкающего за стеклом, и гавкнул ему в ответ. – Хороший мальчик, – похвалил меня Берни.
– Сложно забыть такого хмыря. Наркоторговец, обожает мотоциклы, с ума сходит по пушкам – и самое главное, его выпустили из тюрьмы две недели назад, – я все еще понятия не имел, о ком он говорит, и гавкнул еще раз, не зная, что еще делать. Берни потрепал меня по голове – очень мило с его стороны. Я подвинулся поближе.
Мы выехали на длинное шоссе, ведущее к центру, миру бизнеса и больших денег, а потом дальше, на другую сторону города. Небо растеряло всю свою голубизну, приобрело тусклый, бесцветный оттенок. На крыши небоскребов надвинулась сероватая дымка, целиком поглотившая верхние этажи. Мне от этого зрелища стало не по себе, хотя я точно не мог сказать, почему. Мне даже почти захотелось, чтобы Берни поднял крышу нашего кабриолета – что, впрочем, все равно было невозможно сделать. Какой-то там конденсатор перегорел или что-то в этом роде.