Где нет зимы - стр. 6
Кира выслушала мой рассказ, а потом спросила:
– Слушай, а мама твоя, она когда родилась?
– В 61-м году. Мама – поздний ребенок, бабушке уже сорок лет было.
– А как твою маму зовут?
– Марина Алексеевна.
Кира вдруг засмеялась:
– Наверное, бабушка твоя ее не Мариной звала, а Маруськой, да? Сумасшедшая все же у тебя бабуля!
Я хотел ответить Кире, что ничего смешного в этом нет, но почему-то промолчал.
Мама так и не пришла. Надо спать. Кажется, уже светает. В июне ночи короткие.
Гуль
Японские художники всю жизнь учатся рисовать ровный круг. Мне Паша рассказал.
По-моему, это очень глупо с их японской стороны.
Есть циркуль. Или можно взять стакан, поставить его и аккуратненько обвести. Получится ровный круг.
А всю оставшуюся жизнь можно потратить на что-нибудь другое.
Но Паша это мне не просто так говорит. Он все такое рассказывает, когда мои уроки проверяет и сердится:
– Муху покатали на карусели, пока у нее башка не закружилась, а потом обмакнули в чернила и пустили плясать по твоим тетрадям. Гуль, ну нельзя же так коряво! Вот это у тебя что? «П» или «Н»? Японцы…
Я сто миллионов раз слышала про японцев. Или про китайцев, как их там…
Но Паша все ворчит и ворчит.
Конечно, Паше хорошо. Он и рисовать умеет, и писать красиво, калеро… каглира… ка-гли-ра-фически…
В нашем первом «В» за всеми после уроков приходят мамы или бабушки. А ко мне приходит Паша.
Он появляется в классе после звонка с четвертого урока и говорит нашей Софье Тимофеевне: «Здравствуйте, Софья Тимофеевна», а она ему всегда отвечает: «Здравствуйте-здравствуйте, Павел Васильич!» И улыбается. Софья Тимофеевна уважает моего Пашу, называет его по отчеству, как будто он взрослый человек. Хотя он еще не взрослый, я это понимаю.
Потом Паша уходит, у него еще два или три урока, потому что старшеклассники учатся дольше, чем мы, а я жду его в продленке.
Делаю домашние задания и немножко читаю.
А потом Марианна Вениаминовна, которая руководит продленкой, говорит:
– За тобой твой нянь пришел.
Она так шутит.
И мы с Пашей идем домой.
Иногда по дороге в киоске на углу нашей улицы он покупает мне кока-колу и чипсы, а иногда я прошу купить, а он вдруг начинает говорить, что это мусорная еда. Что от колы с чипсами в желудке будут дырки. Как в дуршлаге – во-о-от такие дырки. И руки разводит в стороны на метр.
Не бывает же таких дырок, правда?
И вообще я заметила: разговор про дырки заходит, если у Пашки деньги карманные уже кончились.
Я очень люблю момент, когда старший брат забирает меня из школы. Но это сразу и радостный, и грустный момент – так бывает в жизни. Больше всего мне жалко, когда за мной Паша приходит, а за Мишей его мама не приходит. Мама иногда забирает его сразу после уроков, иногда через два часа, а иногда вообще вечером. Вот и случается, что я уже домой иду, а Миша на продленке остается. Тогда он спрашивает: