Где наша не пропадала - стр. 92
– Ну чего, Рая, женихов тебе привел. Выбирай любого.
Шуточки у него были всегда не к месту. Но оказалось, что он не шутил. А тетенька и подавно. Деловитым таким голоском отвечает:
– Ванька уже была! Пусть эта, с подбитой глазом, попробует.
Они женский и мужской род всегда путали.
Юрка меня в спину толкает, давай, мол, Леха, не робей, а я нырк под его руку – и ходу. Несусь по улице, чуть землю носом не пашу, и все кажется, что тетенька эта, полураздетая, гонится за мной, сопение даже слышу, а люди изо всех окон пялятся на нас.
И не зря казалось. Только бежала не она, а Крапивник. Догнал возле дома и канючит:
– Чего испугался, всю малину испортил, незачем было идти, если трусишь.
И так мне захотелось врезать ему. И врезал бы, да он отскочить успел, а на второй замах у меня злости не хватило.
Крапивник потом доказывал, что Райка наврала и был он вовсе не у нее, совсем молоденькую выбрал, клялся всеми святыми, в общем – знакомая песенка…
Невинность моя в тот вечер уцелела, но ненадолго. Однако об этом в следующий раз.
Братья Санины
Вербованные – люди терпеливые и вежливые, в чужой монастырь со своим уставом не лезли. Любо не любо – ходи и помалкивай в тряпочку, пусть даже зуд в кулаках спать не дает, все равно – терпи. А народец у нас любопытный, ему это терпение обязательно испытать хочется, дойти, что называется, до горизонта и посмотреть, что за ним спрятано.
И лопнула терпелка.
Решили вербованные проучить Юрку Санина. Как им такая идея в головы взбрела, сами придумали или науськал кто, не знаю, но настроились очень даже серьезно. Сначала пасли его на танцах, потом вроде как отстали, ушли с пятачка всей кодлой, чтобы шпана местная видела, но отступление оказалось военным маневром. Встретили возле дома, прямо у калитки. Сначала двое подвалили базар начать, а когда Юрка попер на них, еще четверо из резерва выскочили. Наверное, не слышали поговорку, что семеро одного не боятся, а то бы обязательно и седьмого прихватили. Хотя шестеро – тоже кое-что. Но, с другой стороны, смотря какие шестеро и смотря какой один. Юрку в чем угодно можно было обвинить, только не в трусости. Да и колотуха у него – если не промажет – мало не покажется. Вербованные, чтобы он деру не дал, в кольцо встали и двух человек к калитке отрядили. Намертво заблокировали. А Юрка и не думал отступать. Он вообще не слишком много думал. Не дожидаясь, чем базар закончится, маханул сплеча, и тот, в которого попал, на земле очутился. Но тут же вскочил.
И понеслась махаловка: кому в «Харьковскую губернию», кому в «Зубцовский уезд», кому в город «Рыльск». Падали не только вербованные, Юрке тоже довелось поваляться. Сбивали, или в собственных ногах путался, в суматохе не разберешь, главное, пинать себя не позволял, всегда успевал подняться. Короче, куда клин, куда рукава, куда паголенки…