Где наша не пропадала - стр. 15
Законную супругу по допросам таскают, а цыганка с узбечкой как были в тени, так и остались. Женщины, даже подружки, тайно враждуют, а о соперницах и говорить неудобно. Мужское братство другим законам подчиняется. Попал один в беду, значит, остальным отсиживаться неприлично. Пришли Иван с Яшкой пострадавшего брата утешить, а тот им прямо на пороге повторил сказанное на собрании и дверь захлопнул. Яшка стучаться начал, потом грозить через дверь. Иван еле оттащил его, уговорил не поднимать скандал на людях, чтобы жизнь матерям не усложнить. Но настырный цыганенок все-таки подловил Клима на улице и «зажег» братцу по «фонарю» под каждым глазом за отречение от героического отца.
Потом началась война. Всех троих под одну гребенку – в пехоту. Но парни толковые, немного пообтерлись, и каждый по своим способностям определился. Клим немецкий знал и выбился в переводчики. Иван к снабженцам пристроился. А Яшку взяли в разведку. Петуховская кровь, перемешанная с цыганской, – для такого «ерша» лучшего применения на войне не придумаешь. Служил и смекалисто, и ловко, и удачливо, однако звезд на погоны не заработал. Зато на грудь – во всю ширину.
В ширину, говорю, а не в ширинку. Ухом надо слушать, а не брюхом.
Короче, осенью сорок третьего Яшку представили к звезде Героя. Но получить не успел. Обмывал награду с друзьями и по пьянке угнал машину у командира дивизии, а тому, по закону подлости, приспичило куда-то ехать. Дело повернули так, будто из-за несчастной машины сорвалась важная операция, – нашли стрелочника. И заступиться никто не посмел, и награды не помогли, цыганское счастье долгим не бывает. Трибунал, приговор к высшей мере, сразу же замененной на штрафбат. Пока в разведке рисковал – ни ранения, ни контузии, а там в первом же бою… Наповал. Батя мой уверен, что его какой-нибудь придурок из заградительного отряда застрелил.
А Иван, между прочим, вернулся с войны тоже при «иконостасе». Награды, правда, не ахти какие звонкие, но ведь не разведчик же, а самый обыкновенный снабженец. Не каждому на таком фронте отличиться дано. А он смог.
Дело в том, что кроме всяческого фуража и боеприпасов приловчился он поставлять на передовую веселых девиц для среднего комсостава.
Где он их находил, спрашиваете?
Да везде. Там, где есть земля и воздух, всюду произрастают и веселые женщины. Главное – разглядеть и уговорить. А уговаривать он умел, ласковый был, даже без выпивки в душу влезал.
Комсостав его, разумеется, ценил, только народец там неблагодарный, привыкший подарки как должное принимать. Но однажды Иван осчастливил кралей зачуханного писарчука, лысенького и с родимым пятном в полщеки. Не ради корысти, просто пожалел бедолагу. А жалость – не жадность – этот ключ самые тяжелые засовы на самых неожиданных воротах открывает. И писарчук, когда в очередной раз переписывал наградной список, внес в него Ивана. Сначала на медальку. Начальство не вчитываясь, подмахнуло. Через некоторое время операция повторилась. Потом еще…