Где наша не пропадала – 3 - стр. 18
В конце концов обошёл секреты и всё-таки подобрался к ближайшей ограде. Долго подбирался, но зато никто меня не услышал и не увидел. Ну и не почуял, само собой. А вот я кое-что услышал и услышанное в этом доме мне очень не понравилось. Женщина там кричит от боли, прямо заходится, аж хрипит…
От лающей чужой речи буквально застыл – даже об осторожности на миг забыл, приподнялся над землёй, чтобы рассмотреть во всех подробностях этих говорящих.
Это ещё кто такие? Немцы? А Митрич почему-то об эстонцах упоминал…
Особо опасаться мне сейчас некого, эти говорливые здесь одни, поблизости больше никого не наблюдаю. Собачья будка сиротливо скалится пустым входом, рядом валяется ржавая цепь. Это одна из причин, почему я именно сюда и подбирался. Через два дома есть ещё кто-то живой, и тоже не один, но это же ещё какое расстояние! Поэтому здесь сейчас можно работать спокойно.
Скалящиеся довольным весельем мужики заходят в дом, оттуда сразу же слышится разнузданный гогот и вновь раздаётся душераздирающий женский вопль. Сволочи!
Плавным движением проскальзываю вперёд, редкий заборчик мне не помеха, прокрадываюсь под самые распахнутые окна и… И все в доме отключаются, засыпают. С шумом падает на пол чьё-то грузное тело, брякает металлом упавшее оружие, звякает, разбившись, стекло. И наконец-то смолкают женские стоны. Как ни жаль расходовать магическую энергию на простенькое заклинание сна, а приходится. Зато после такого можно безбоязненно идти внутрь, собирать трофеи и допрашивать пленных.
Просто? Это на словах просто, а на деле столько нервов пришлось потратить! На крыльце оглядываюсь. Да, не ошибся я – увязавшаяся за мной женщина так и не отстаёт, тоже к забору в это мгновение подползла. Вот отчаянная!
Внутри, прямо на пороге, лежит одно из только что зашедших с улицы тел. В откинутой руке так и зажата бутылка с открытым горлышком, и оттуда вытекают остатки вонючего пойла. Бр-р, меня от одного только знакомого запаха замутило. А тело-то как крепко в родное вцепилось, даже падая на пол, так и не выпустило бутыль из руки.
Что ещё? Тут же взгляд прикипает к распластанному на столе женскому телу в побоях и кровоподтёках. Ноги-руки крепко привязаны к ножкам, изрезаны ножом, по ним кровь течёт на пол, даже лужицы небольшие скопились… И грудь… Ножом истыканная, вся в пятнах ожогов… Крови-то, крови… Огромные зелёные мухи весело жужжат над этими лужицами, по окровавленному телу ползают, с одного ожога на другой перелетают. Тут же под столом, прямо под свисающими женскими ногами ещё одна громко сопящая туша со спущенными штанами валяется. И ещё три таких же голоштанных рядышком улеглись.