Где дом и дым глубин и алый - стр. 8

– Ещё лучше. И говоришь, что не воровка. Ты хоть сама понимаешь, что натворила?

– Да, понимаю. Это ненадолго. Мне просто надо подумать, неделю или две, не больше. Выход же есть всегда.

– Нет. Не всегда. Вот, помажь, и с утра тоже. Быстрее заживёт.

– Спасибо.

– Очень мне надо твоё спасибо…

Потолок пошёл рябью, расплылся, превратился в тёмное беззвёздное облако, опустился и придавил Ленины веки. Голоса не голоса, гул, шелест, тишина.

Лена проснулась, но вида не подала, только притянула колени к груди и сжалась сильнее, чтобы сохранить тепло. «Умм, умм», – где-то рядом негромко тянул Диник. Значит, рисует. В его рюкзачке полно всякого барахла. Диник может часами вот так лепить или рисовать, повторяя задумчивое «умм» на одной ноте. Было время, когда Марина опасалась, что это признак аутизма, но быстро успокоилась. Всё у Диника нормально, нечего надумывать.

– Ты чего мычишь? – недовольно поинтересовался тёткин голос.