Где деньги, мародер? - стр. 32

– Кстати, а что значит… – мне пришлось изо всех сил напрячь мозги, чтобы вспомнить то словосочетание. – «показатель вариативности на шкале деструкции»?

– Не бери в голову, я его подделал, – ответил Ярослав Львович. – Мне нужен был повод, чтобы

– А если бы не подделали, то что это значило бы? – спросил я.

– Шкала деструкции – это основной параметр боевых магов, – ответил Ярослав Львович. – Показатель вариативности по этой шкале означает специализацию. Обычно показатель вариативности находится в пределах двух-трех единиц. Это значит, что маг силен, например, в дистанционных атаках, но в ближнем бою представляет собой пшик. Не сильнее обычного человека. Или наоборот – у него мощный контактный удар, но он совсем не может направлять энергию дальше пары метров от себя. Это если грубо. Когда показатель вариативности больше четырех единиц, то по правилам его полагается прогнать еще через несколько непростых исследований. Твой был три. Я исправил на восемь.

– Но зачем? – я недоуменно нахмурился.

– Иначе бы Сольвейг Павловна осталась сидеть у твоей кровати, – Ярослав Львович пожал плечами. – А потом ты бы снова оказался в какой-нибудь опасной ситуации, только нападал бы на тебя не вонючий корнипедум, а какой-нибудь упырь. Или черт козлоголовый… Вы поймите, Богдан, я уважаю Сольвейг Павловну за ее таланты, но в душах человеческих она разбирается, прости господи, как свинья в апельсинах. Я только мельком смог просмотреть ваши бумаги, но даже одного этого было достаточно, чтобы понять, что вы были солдатом, и убивать вам приходилось по меньшей мере неоднократно. И кто бы на вас не напал, вы воспримите это как ситуацию, конечно, опасную, но обычную. Я бы даже сказал, заурядную. Ведь так? Вам ясна логика моих рассуждений?

– Пожалуй, – я кивнул. Даже особо кривить душой не понадобилось, Ярослав Львович и правда зрил в корень. Как бы там я ни морщился от подземелий, и что бы там ни думал о драках в темноте, но он прав. Ужас, но не ужас-ужас. Случалось, проходили, нейронные связи настроены и отработаны. Я открыл рот, чтобы задать следующий вопрос, но в этот момент сильная рука Феодоры вдруг обняла меня за талию. Она резко притянула меня к себе и зашептала:

– Быстро закрой глаза и обопрись на меня! – ее пальцы больно воткнулись мне под ребра. – Не спрашивай, просто делай! Или мне придется тебя вырубить!

Я обмяк, повис на ее плече и прикрыл глаза. Продолжая, впрочем, смотреть сквозь прикрытые веки.

Ах вот оно что!

Мы свернули в коридор к лазарету, а там у дверей дежурила троица моих давних знакомых – Леннон, Кортес и третий. Леннон от нетерпения аж приплясывал на месте. Кортес сидел на полу, привалившись к стене, а третий просто стоял рядом.