Газонокосильщик (сборник) - стр. 27

– Новенький, – произнес он без всякого выражения. – Будет изучать «Литературу и жизнь».

Сим удивленно взглянул на него:

– А как вы догадались?

Джим только молча пожал плечами и протянул руку за папкой.

– Мне надо бежать, – сказал Симмонс. – Общешкольное собрание завучей. Будем оценивать эффективность учебных программ. Что-то у вас такой вид, словно вас слегка придавил грузовик. Вы хорошо себя чувствуете?

Ну да. Так, слегка. Сразу насмерть. Как Билли Стерна.

– Да, конечно, – ответил он.

– И это не может не радовать. – Симмонс похлопал Джима по спине.

Как только завуч ушел, он открыл папку – открыл сразу на фотографии, – заранее приготовившись, как человек, ожидающий удара.

Но мальчишка на снимке был ему незнаком. По крайней мере на первый взгляд. Джим его не узнал. Просто какой-то мальчишка. Видел ли Джим его раньше? Может, да. Может, нет. Сложно сказать. Дэвид Гарсия был крупным, массивным подростком с темными волосами, пухлыми негроидными губами и сонным взглядом. Он перешел к ним из той же Милфордской средней школы. А до этого два года провел в исправительной колонии для малолетних преступников, куда попал за угон автомобиля.

Джим закрыл папку и заметил, что у него дрожат руки.

– Салли!

Она подняла взгляд от гладильной доски. Джим сидел перед включенным телевизором и вроде как смотрел баскетбол, хотя на самом деле просто тупо таращился на экран.

– Нет, ничего. Уже забыл, что хотел сказать.

– Все ясно. Ранний склероз.

Джим изобразил улыбку и снова уставился в телевизор. Он почти собрался ей все рассказать. Но о таком не рассказывают. Это же бред сумасшедшего в чистом виде. Да и с чего начать? С кошмарного сна? С нервного срыва? Или, может, с появления Роберта Лоусона?

Нет, начать надо с Уэйна – с твоего брата Уэйна.

Но он никогда никому не рассказывал об этом, даже на занятиях в психотерапевтической группе. Джим с содроганием вспомнил свою первую встречу с Дэвидом Гарсией в школьном коридоре – их взгляды встретились, и Джима накрыла волна леденящего страха. Неудивительно, что он не узнал этого Гарсию на фотографии. На фотографиях лица людей неподвижны. У них нет тика.

Гарсия стоял рядом с Лоусоном и Чипом Осуэем, а потом обернулся, увидел Джима Нормана, растянул губы в улыбке, и его веко нервно задергалось. А в голове у Джима явственно прозвучало:

Так сколько там у тебя денег, козявка?

Че-четыре цента.

Врешь небось.

Смотри, Винни, он обоссался!

– Джим? Ты что-то сказал?

– Нет, ничего. – Но он и сам не был уверен, сказал он сейчас что-нибудь или нет. Ему стало страшно. По-настоящему страшно.