Газонокосильщик (сборник) - стр. 20
В конце октября Джиму снова приснился тот самый сон – и на этот раз он закричал. Проснувшись в холодном поту, он увидел, что Салли сидит на постели и держит его за плечо. Сердце бешено колотилось в груди.
– Господи, – выдохнул Джим и провел рукой по лицу.
– Что с тобой?
– Все нормально. Я кричал во сне?
– Да, кричал. Кошмар приснился?
– Ага.
– Те мальчишки, которые разбили гитару?
– Нет, – отказался он. – Это давняя история. Просто это иногда возвращается, вот и все. Но ты не волнуйся. Все хорошо.
– Точно?
– Ага.
– Тебе принести молока? – Она встревоженно хмурилась.
Он поцеловал ее в плечо:
– Нет, не надо. Давай спать.
Салли погасила свет, а Джим еще долго лежал без сна, вглядываясь в темноту.
Обычно новых учителей загружают по полной программе, но Джиму составили на удивление хорошее расписание. Первый урок – свободный. Второй и третий – литература в девятых классах: один класс заурядный, скучноватый, второй – очень даже забавный. Четвертый урок, его самый любимый – американская литература для выпускников, поступающих в колледж. Ребята подобрались смышленые, дерзкие, не признающие никаких авторитетов – таким только дай поиздеваться над общепризнанными мастерами слова. Пятый урок, «час консультаций», отводился для индивидуальных занятий с учениками, у которых имелись какие-то личные трудности или проблемы с учебой. Но подобных проблем не было практически ни у кого (или просто никто не хотел обсуждать их с новым учителем), так что пятый урок тоже, как правило, получался свободным, и Джим проводил этот час наедине с интересной книгой. Шестой урок был самым скучным во всем расписании – английская грамматика, предмет сам по себе не особенно занимательный.
В общем, все было бы просто отлично, если бы не самый последний, седьмой урок, проходивший в тесной каморке на третьем этаже. В начале осени там было жарко, а с приходом зимы стало по-настоящему холодно. Предмет назывался «Литература и жизнь», а в классе собрали тех учеников, которых в школьных регистрационных журналах деликатно обозначают как «малоспособных».
Таких «малоспособных» в классе у Джима набралось двадцать семь человек. В основном – парни, спортсмены из школьной команды. Литература была им до лампочки. В лучшем случае они со скучающим видом отсиживали урок, проявляя полное отсутствие любого присутствия, а кое-кто держался откровенно враждебно. Как-то раз Джим вошел в класс и увидел на доске совершенно похабную, притом мастерски нарисованную карикатуру на себя самого с совершенно излишней подписью: «Мистер Норман». Он молча стер гадкий рисунок и как ни в чем не бывало начал урок, несмотря на приглушенные смешки.