Гайда! - стр. 24
– Это к кому же такой симпатичный молодой человек пожаловал? – с улыбкой обратилась к Аркаше одна из них.
– К маме! – доложил мальчик.
– И кто же твоя мама? – поинтересовалась женщина.
– Так это, верно, нашей новой акушерки сыночек, – внимательно разглядывая Аркашино лицо, предположила другая. – Вы только посмотрите, как на нее похож!
Из палаты, расположенной в другом конце коридора, вышла Наталья Аркадьевна. Увидев сына, удивилась:
– Адя, ты зачем пришел?
На этот раз мать он увидел издалека – она стояла на крыльце больницы, прижавшись к входной двери. Только так можно было укрыться от косого дождя, от которого почти не спасал нависающий над крыльцом козырек.
«Воздухом вышла подышать, – догадался Аркаша. – У них там задохнуться можно».
В переполненных палатах, где с трудом удавалось протиснуться между койками, от смеси запахов медикаментов, человеческого пота, крови, мочи, сочившегося из ран гноя, табачного дыма стояло такое зловоние, что посетители, пришедшие в больницу с улицы, едва не теряли сознание. Этот запах за несколько минут успевал впитаться в одежду, волосы, кожу. Что уж говорить о тех, кто здесь работал!
Увидев сына, Наталья Аркадьевна задала ему тот же вопрос, как и тогда, пять лет назад:
– Адя, ты зачем пришел?
Потом на ее лице появилась тревога:
– Случилось что?
– Нет, мамочка! Ничего не случилось, – успокоил мать Аркаша. – Хотя, случилось, но хорошее: к нам сегодня человек один приходил, от папы. Вот я и не утерпел – прибежал тебе рассказать. А ты скоро домой пойдешь?
– Какой человек? – не ответив на вопрос мальчика, спросила Наталья Аркадьевна.
– Папин фронтовой товарищ, – пояснил Аркаша и снова поинтересовался:
– Ты когда работать закончишь? Я бы тебе по дороге все рассказал.
– Да вот еще двух раненых обработаю, и на сегодня все, – сказала Наталья Аркадьевна и, распахнув входную дверь, жестом пригласила сына войти в помещение. – Подожди меня, если хочешь.
Мальчик на секунду замешкался – войдешь, вся одежда пропитается зловонным больничным запахом, который несколько дней не выветрится. Ладно, плащ – его можно на это время где-нибудь во дворе повесить. А форменная тужурка? В ней ведь завтра в училище идти! И все-таки он решился – в конце концов, и мама, и ее коллеги вдыхают это амбре по многу часов подряд. Раньше такого не было. Раньше вообще все было по-другому…
Когда Аркашина мама начинала работать в Арзамасской больнице, в родильном отделении имелось всего четыре койки, и даже если все они были заняты, новоиспеченная акушерка легко справлялась со своими обязанностями.