Гастроли «ГЕКУБЫ» - стр. 9
Обломова, господа присяжные!..
Глаза лопнули бенгальскими брызгами, душа мыльным катышем выскользнула из постылого тела. Я уснул – и на этот раз крепко.
Глава 2 ОКЛЕМАЛОВКА
– Дурик, ты зачем вставал? – тренер Володя нервно ходил возле меня взад-вперед, словно шагами измерял длину моего распростертого тела. Тридцать восемь попугаев, восемнадцать авторучек и так далее… Я лежал на столе, но, тьфу-тьфу, не в покойницкой, – всего-навсего в мужской раздевалке.
– Ясно же было, забьет. Он же в Голландии стажировался! Без пяти минут черный пояс. У тебя что, здоровье лишнее? Лежал бы себе и лежал!
– А ты чего полотенце не выбрасывал? – я даже удивился, что первая моя фраза после выныривания из беспамятства звучит столь осмысленно и нагло.
– Тебя, осла упрямого, хотел поучить, – тренер хрустнул костяшками. – Надо все-таки соразмерять силы! Не первый раз выходишь на ринг. Можешь сражаться, – воюй, а нет, – не выпендривайся. Будешь теперь за бока держаться.
– Ничего, оклемаюсь.
– Оклемается он! – тренер продолжал похрустывать пальцами. Видно было, что он страшно переживает, но утешать его никто не спешил.
– Кирюха ему зуб вышиб! – вступился за меня Серега. – И нос чуть не сломал. Этому козлу там сейчас тампонов женских целую пачку напихали, чтоб кровью не изошел. Сам видел, в натуре.
– А ты вообще помалкивай! Визжал у ринга, как резаный. Я думал, у меня барабанки перепонные лопнут!
– Барабанные, – хмыкнул кто-то.
– Чего?
– Перепонки, а не барабанки.
– А я чего сказал? – Володя сердито засопел. – Умные все стали! Грамотные!.. Только горланить у канатов – много ума не надо.
– Так все же орали, – пробубнил Серега.
– Ты за всех не отвечай! За себя думай!.. – тренер раздраженно отмахнулся. Кроме него и Сереги тут сидела почти вся наша команда – в том числе и Толян с фиолетовой печалью под глазами, Гаря-Мальчик с рассеченной губой, Петюк, Лимон, Кащей безбровый и другие. Все глазели на меня, и никто из них, судя по всему, не был согласен с тренером. Покряхтывая, я сел, и тот же Сергуня поспешил мне на помощь.
– Ладно тебе, Володь, – пробасил Гаря. – Чего брюзжать-то теперь? Кирюха, считай, за весь наш клуб ответил. Марку чуток поддержал.
– А если бы его угробили?
– Так ведь не угробили?
Аргумент был железный, и тренер, буркнув что-то невразумительное, умолк. Крыть было нечем. Событие и впрямь произошло наигрустнейшее. Побили нас всех. Всю команду оптом. И зуб моего противника был единственным трофеем, добытым на поле брани. Капля меда в бочке дегтя. Поэтому ребята и роптали, поэтому тренер и негодовал. Ему было обиднее всех, и уж я-то точно знал, почему он не выбрасывал полотенце. Надеялся, что хоть кому-нибудь улыбнется удача. До самого конца надеялся. Чудо – оно ведь такое. Как лампа с болтающейся нитью накаливания. Вроде холодная, но в любой момен может вспыхнуть. Потому и верится в невозможное, хоть и атеисты мы все до мозга костей. И тренер наш до последнего ждал нереального, молился про себя госпоже Фортуне, а она взяла да не улыбнулась. Весело? Что-то не очень. И кто виноват в итоге? Разумеется, дурачок Бил. То бишь – я.