Гарри и его гарем – 8 - стр. 30
– Да какая разница, – устало отмахнулась она и шагнула внутрь.
Что-то в ней изменилось. Словно тень проскользнула по лицу. Чем она недовольна? Я ведь ничего такого не сказал, что могло бы нам навредить. Просто пытался сохранить хоть какой-то оптимизм. Мне это необходимо, чтобы не сломаться под тянущей болью, что жгла грудь и руку. Дарки этого не понять. Вряд ли ей приходилось терпеть такие раны. А хуже всего то, что пока нас будут допрашивать, мне никто не окажет даже малейшей помощи. Я бы и от обезболивающего сейчас не отказался. Надо попробовать добиться хотя бы этого.
Допросная оказалась большой, просторной, но с низким потолком, словно давящим на плечи. Сырой воздух тянул за собой запах старых камней и пыли. Единственное, что здесь напоминало о внешнем мире, – это мягкое магическое освещение, похожее на уличные фонари города.
Мы проходили мимо металлических клеток с толстыми прутьями. Пустые, как казалось поначалу. Я уже было отвёл взгляд, как вдруг заметил в одной из них Ла-Вию, – и замер, не веря своим глазам.
– А тебя-то…
Не успел закончить вопрос – кто-то из стражников резко подтолкнул меня в спину.
– Шевелись.
Рука и грудь вспыхнули болью, словно в них плеснули раскалённого масла. Стиснув зубы, я с трудом сдержался от грубого словесного ответа.
В другой клетке заметил ещё более неожиданного обитателя – того самого гида, что встречал меня, когда я впервые прибыл в Де-Лей. Смешно даже. Ла-Вия – преступница? И этот тоже? Меня что, обманывали с самого начала? Уже начало казаться, будто весь город плёл вокруг меня паутину лжи.
Дарки, в отличие от меня, не встретила здесь знакомых. Она шла вперёд, не оглядываясь, и мы наконец добрались до стола следователя. Ну или как их тут называют?
Это был эльф средних лет, облачённый в лёгкие кожаные доспехи. Однако простыми их не назовёшь: кожа переливалась тёмным блеском, а на её поверхности витиевато сплетались вышивки, эмблемы, тонкие золотые нити. Всё это смотрелось безупречно, словно доспехи были созданы не для боя, а для торжественной церемонии. Я поймал себя на мысли, что и сам бы не отказался от такого наряда – практичного и красивого одновременно.
Лицо эльфа оставалось каменным, словно выточенным из мрамора. Ни единой эмоции, ни намёка на мысль. Я бы с радостью проверил его настроение с помощью эмпатии, но проклятые наручники надёжно перекрывали доступ не только к магии, но и к любым другим способностям.
Он медленно оторвался от бумаг, которых, что интересно, было совсем немного. Его взгляд скользнул по нам, холодный и проникающий, как стальной клинок. Затем он едва заметно кивнул в сторону двух деревянных стульев, стоящих у стола, и коротко произнёс: