Гарпун дьявола - стр. 39

Я прищурился, воображая, что могло произойти вчера.

– Как думаешь, – обернулся я к другу, – и вправду невозможно такой гарпун запустить со скалы?

– Немыслимо, – категорически сказал Адам, поправляя на носу очки. – Гарпуны не летают как стрелы. Тем более такие, в которых три с половиной фута.

– А если арбалет? – не отступал я.

– Тогда скорее гарпунная пушка, – сказал дед. – Но она очень громоздкая.

– А если учесть, что видимость была нулевая, попадание в цель с пятнадцати ярдов равно нулю, – настаивал Адам.

Я и сам понимал, насколько глупа эта мысль. Но я уже не чувствовал ни головы, ни ног, и мне было сейчас всё равно. Мы повернули обратно. Вдруг ещё одна мысль, показавшаяся мне странной, всплыла, как потревоженный песок со дна моря. Это случилось у крыльца дома:

– Не пойму, зачем инспектор спросил у Стэнли, есть ли у него враги. У него лично. Он думает, Стэнли хотят подставить?

К моему удивлению, Адам ответил сразу и совсем тихо:

– Нет. Он считает, что хотели убить Стэнли.

Вот чёрт! До меня только сейчас дошло: убийца не знал, что на дежурстве будет не Стэнли, а его отец. Значит, Кампиона могли убить по ошибке?…

Когда я проснулся, на часах был полдень. Адама нигде не наблюдалось, как и Стэнли. Вставать не хотелось. Я потянулся со своей верхней кровати вниз и схватил с тумбочки Адама сигареты. Под ними лежала книга в обложке холерных тонов, под стать названию – «Тайна жёлтой комнаты» Гастона Леру[24]. Детектив, вышедший сорок лет тому назад и произведший фурор, стал бестселлером на десятилетия. Адам рассказывал, в чём там суть. Восемнадцатилетний парень распутал загадку, которая оказалась не по зубам всей полиции Франции. Абсурд на ровном месте.

Адам проникся детективами в школе наравне с книгами Эдвина Сатерленда[25] и учебниками по биологии. Тогда и выяснилось, что это совершенно не мой жанр. Я не полюбил криминалистику выходного дня за внимание публики, несправедливо легко достающееся её тщеславным сочинителям, и за то, что из обычных людей там клещами тянут самое низменное, обнажая их пороки, а то и толкая на преступление. У них часто люди порядочные становятся убийцами.

– Зачем они это делают, писаки чёртовы? – говорил я. – Понятно, что у каждого есть скелеты в шкафу и разной глубины второе дно. Зачем насильно выуживать из людей?

Моим очевидным вторым дном выступал байронический герой, глубоко засевший во мне. Лорд Байрон задумывал Чайльд-Гарольда как революционера, а на деле вышел мрачный и разочарованный скиталец-мизантроп. Герой даже больше походил на отрицательного, а симпатии к нему рождались благодаря его загадочности и напускному романтизму вперемешку с высокомерием и тонким цинизмом. Вот и я временами ощущал себя таким, а может, просто хотел им быть в силу незрелости жизненных воззрений.