Гарпия - стр. 4

Первый листок вырван из конца дневника и вложен в начало. Текст написан довольно корявым неоднородным почерком, менее аккуратно, чем весь дневник в целом, но гораздо более твёрдо, чем последняя страница.

(Прим. составителя Б. Гарчика)

В том, что произошло с женщиной, которую мне довелось знать как Кирхе-Альму, я виню себя и только себя. Именно по той причине, что ей пришлось лечить мои раны, полученные по глупости, она растратила большую часть своей необычной силы и не смогла больше отводить людские глаза от своего дома на холме.

Сейчас, когда я стою на пепелище её дома и знаю, что без её помощи жить мне осталось от силы пару дней, я считаю своим долгом закончить историю о том, что произошло со мной в Слиабане, и кто на самом деле стоит за жестокими убийствами конца лета этого года.

Однако сразу скажу, что людей, безжалостно сжёгших дом на холме вместе с его хозяйкой без суда и следствия, убил я – всех шестерых, и не жалею об этом. Я не мог отпустить их после того, что они совершили: мои орденские братья (судья-дознаватель Грод с двумя помощниками), кузнец из Слиабана, чья сестра погибла в конце лета и стала первой жертвой, жена кабатчика, потерявшая ребёнка и обвинившая в этом Кирхе-Альму, и Ситтэль – менестрель, который в начале этой истории готов был на всё, чтобы завоевать сердце Кирхе. Все они умерли здесь, на жарком ещё пепелище её дома.

Здесь умру и я.

Но сначала запишу всё, что смогу, насколько хватит сил.

Неожиданно тёплым для этого времени осенним днём мы с Ютером въехали в Слиабан, изображая из себя беспечных путешественников, и весьма преуспели в этом. Это был канун какого-то местного праздника – не то осени, не то урожая, нам было не особенно важно. Безветренный уютный вечер объял мирный город разноцветными огнями, яркими венками из осенних листьев. Город сочился предвкушением праздника. Особенно хорошо это ощущалось в забитом до отказа подвыпившими горожанами общем зале гостиницы, в которой мы остановились: невзирая на вполне определённую миссию, в расположении ордена мы не показывались, чтобы не разрушать нашу легенду.

Свободная комната оказалась только одна, не то чтобы очень тесная, но и просторной её не назовёшь. После долгой дороги я, утомлённый храпом Ютера, конечно, мечтал спать отдельно, но что поделать. Оставив вещи, мы отправились вниз, намереваясь плотно поужинать с дороги.

Впоследствии, возможно, многие подробности окажутся не имеющими отношения к делу, но я всё равно предпочитаю записывать всё: кто знает, какая деталь в будущем окажется полезной.