Размер шрифта
-
+
Гарики из Иерусалима. Книга странствий (сборник) - стр. 36
не здесь и не с тобой!»
Семья, являясь жизни главной школой,
изучена сама довольно слабо,
семья бывает даже однополой,
когда себя мужик ведет как баба.
На старости у наших изголовий
незримое сияние клубится
и отблесками канувших любовей
высвечивает замкнутые лица.
Увы, но верная жена,
избегнув низменной пучины,
всегда слегка раздражена
или уныла без причины.
Любви теперь боюсь я, как заразы,
смешна мне эта легкая атлетика,
зато люблю мои о ней рассказы
и славу донжуана-теоретика.
Семьи уклад и канитель
душа возносит до святыни,
когда семейная постель —
оазис в жизненной пустыне.
Затем из рая нас изгнали,
чтоб на земле, а не в утопии
плодили мы в оригинале
свои божественные копии.
Чтобы души своей безбрежность
художник выразил сполна,
нужны две мелочи: прилежность
и работящая жена.
Чего весь век хотим, изнемогая
и мучаясь томлением шальным?
Чтоб женщина – и та же, но другая
жила с тобою, тоже чуть иным.
Логикой жену не победить,
будет лишь кипеть она и злиться;
чтобы бабу переубедить,
надо с ней немедля согласиться.
Проблемы и тягости множа,
душевным дыша суховеем,
мы даже семейное ложе —
прокрустовым делать умеем.
Забавно, что ведьма и фурия
сперва были фея и гурия.
А та, с кем спала вся округа,
не успевая вынимать,
была прилежная супруга
и добродетельная мать.
Зов самых лучших побуждений
по бабам тайно водит нас:
от посторонних похождений
семья милей во много раз.
Любви блаженные страницы
коплю для Страшного суда,
ибо флейтистки и блудницы
меня любили – таки да.
В семье мужик обычно первый
бывает хворостью сражен;
у бедных вдов сохранней нервы,
ибо у женщин нету жен.
Кто в карьере успехом богат,
очень часто еще и рогат.
Стал я склонен во сне к наваждениям:
девы нежные каждую ночь
подвергают меня наслаждениям,
и с утра мне трудиться невмочь.
Глаза еще скользят по женской талии,
а мысли очень странные плывут:
что я уже вот-вот куплю сандалии,
которые меня переживут.
Нет, любовной неги не тая,
жизнь моя по-прежнему греховна,
только столь бесплотна плоть моя,
что и в тесной близости духовна.
Когда умру и тут же слава
меня овеет взмахом крыл,
начнется дикая облава
на тех старух, с кем я курил.
Думаю угрюмо всякий раз,
глядя на угасшие светильники:
будут равнодушно жить без нас
бабы, города и собутыльники.
Я готовлюсь к отлету души,
подбивая житейский итог;
не жалею, что столько грешил,
а жалею, что больше не мог.
Я тебя люблю, и не беда,
что недалека пора проститься,
ибо две дороги в никуда
могут еще где-то совместиться.
Наш дух бывает в жизни искушен не раньше, чем невинности лишен
Творец нас в мир однажды бросил
и дал бессмысленную прыть,
нас по судьбе несет без весел,
Страница 36