Гарем ундер-лейтенанта Говорова - стр. 8
– Отчего же? Пошли… – недолго думая, согласился Демидов. – …Так уж и быть, покажу вам настоящий Женский переулок, Женскую слободу, Закоулок девственниц, Переулок роз с красными фонарями и удивительными барышнями.
– Глеб, я что-то не пойму… – усмехнулся Русаков. – …Ты здесь учился или бледовал?
– И то, и другое… – задорно ответил Демидов. – …В отличие от некоторых малахольных, сил и энергии у меня на всё хватало.
Глава 3
Как позже выяснилось, молодые люди напрасно потратили битый час на полуночную прогулку к одной из окраин города. Бордель оказался закрыт. Закрытыми были и соседние заведения аналогичного профиля.
Болтавшийся у крыльца вышеозначенного борделя: ни то дворник, ни то сторож (а может, ещё какой служака) пояснил следующее:
– С недавних пор, часы работы женских домов Копенгагена строго регламентированы. Запрещена работа в первой половине дня, а также в канун воскресений и прочих церковных праздников. Если вы не в курсе, то завтра празднование Успения Пресвятой Богородицы, посвящённое воспоминанию о кончине Божией Матери Марии, и её телесного вознесения на небеса. Данный праздник в католической иерархии имеет статус торжества, высшей степени. Потому, вы нынче и не найдёте в городе открытых домов терпимости. Так что, молодые люди, ищите свободной любви и доступных девочек на улицах города. Возможно, вам удастся заполучить кого-то из приезжих дам. Они нынче не только нарасхват, но и в хорошей цене.
– Выходит, не повезло… – тяжело вздохнул Глеб. Он уж собрался податься прочь, как спохватившись, вновь обратился к полуночному датчанину. – …Милейший, не подскажешь, как поживает мадмуазель Клотильда? Помниться, пару лет назад была здесь одна, весьма привлекательная куртизанка.
– Конечно же, я понял о ком именно идёт речь. Была здесь такая… – в знак согласия закивал головой служака. –…Да, только, увы… Полгода назад Клотильда скончалась.
– Как?.. Отчего?.. Что с ней случилось?.. – обескураженный Демидов схватил за рукав датчанина. Очевидно, весьма хорошо врезалась в его память та жрица любви.
– Негодная хворь… – как бы, между прочим, ответил местный. – …Данную хворь, так же именуют французской болезнью.
– Никогда ранее не слышал о подобном недуге… – ничего не понимая, тряхнул головой Глеб.
– Пошли-пошли… – Мирон толкнул Глеба в спину, увлекая того прочь. – …Я по пути тебе всё объясню.
Возвращаясь в центр Копенгагена Русаков, как умел, разъяснил соотечественнику то, что сам едва знал о заморской болезни, ныне известной под названием сифилис.
– …Короче, страшная зараза. К тому же, весьма коварная. Потому как поражает самое святое… – Мирон закончил своё долгое повествование, когда офицеры вновь вышли на пристань.