Гардемарины - стр. 102
Шорохов поморщился немного сказал тихим голосом:
– Саша, извини, здесь не армия и не казарма! Здесь готовят офицеров для флота. И наша задача не убить в них, молодых пацанах, желание служить, а наоборот, сделать так, чтобы они сильнее любили службу, которой они посвятили всю свою жизнь. Так за что ты ему впаял неделю без берега и эти каторжные работы от рундука до отбоя?
Чхеидзе покраснел. У него было достаточно болезненное самолюбие и ему не нравилось, когда кто-то пытается доказать ему, что он не прав. Но к словам Шорохова, наверное, стоило прислушаться. Шорохов был авторитетным командиром, в училище пришел после четырех лет службы на подводных лодках. Один из немногих курсантов имел правительственную награду – медаль адмирала Ушакова. Поэтому несогласие с действиями Чхеидзе было весьма весомо, тем более, что он был непосредственным начальником Чхеидзе. Еле шевеля губами, Саша произнес:
– Плохо на приборке работал. Стенки грязные на его объекте.
– Не стенки, а переборки. Стенки это в казарме в Кантемировской дивизии, – опять поморщился Шорохов, – я, пока ты увольнял роту, не поленился и проверил приборку в политотделе и, прежде всего, чистоту стенок, вернее, переборок. Там чистота такая, что переборки блестят, как у кота любимое место.
Так что будь добр, объясни мне все же вразумительно, за что ты впаял этому Морозову неделю без берега, лишил законного увольнения и плюс поставил на эти непонятные работы – мыть чистые переборки? Причем сделал это в весьма в экзотической форме, перед самым увольнением, когда Морозов уже встал в строй. Можно было сделать это заранее, к примеру, сразу после приборки, показав наглядно за что, если есть нарекания, показав всем своим курсантам прямо на месте, что наказал его за дело. А так некрасиво все это как-то получается.
– Этот Морозов очень заносчивый. Ко всем моим приказаниям относится с какой-то ухмылкой. Вроде, как издевается. Вот я решил показать ему, кто в доме хозяин! – покраснев, начал оправдываться Чхеидзе.
– Так. Теперь мне все стало понятно, Саша! У тебя просто казарменная болезнь. Но ты уже на третьем курсе и аж цельный старшина 2 статьи и, наверное, тебе давно уже надо бы понять, что на ногах у тебя не сапоги с портянками, а чистые флотские ботинки. И что ты воспитываешь не солдата первогодка, пришедшего служить в армию на два года, мечтающего побыстрее сорваться с принудительного долга перед Родиной, а офицера флота, который добровольно пришел на флот, чтобы посвятить ему всю свою жизнь. И служащего уже второй год. Постарайся это понять. У нас не армия, где все понятно. Сегодня ты солдат – черпак, через год – вроде уже выше, полтора – сержант – дед, а потом гражданка. И там, после срочной службы, есть гарантия, что ты практически никогда не встретишь своих сослуживцев. Здесь все по-иному: через пару лет ты получишь лейтенантские погоны и кортик, а еще через год после тебя Морозов тоже станет офицером. Как служба сложится – никто сказать сейчас не сможет. Кто из вас окажется более способным, умелым? Разница у вас небольшая. И глядишь, лет через пять-семь придет к тебе Морозов начальником или, хуже того, командиром корабля или старпомом, а ваши отношения уже омрачены какими-то никому не нужными училищными разборками. Подумай, что ты творишь! Зачем тебе это все надо?