Гараж. Автобиография семьи - стр. 6
Н.Б.: А твоё рождение связано с другой ягодой. В августе 1958 года в Молдавии шли съёмки фильма «Атаман Кодр» с участием Шуры, а параллельно в Челябинске – гастроли Театра имени Ленинского комсомола, где он работал, и ему приходилось всё время летать. Я, на девятом месяце, ездила в Москве в аэропорт, когда у него была пересадка, чтобы хоть час побыть с ним. И вот как-то приезжаю, а Шура привез из Молдавии большой ящик черешни, которую я очень люблю. Мы сидели, ели, ему уже улетать, а в ящике еще много ягод и я не могу его поднять. Но не оставлять же его там! И я с животом, как этот ящик, просидела целый день одна в аэропорту, чтобы доесть черешню. А через неделю родился ты. Так что ты наполовину состоял из черешни.
М.Ш.: Вы мне вот что скажите: ведь многие известные люди родились в Москве в роддоме имени Грауэрмана…
А.Ш.: Да, Булат Окуджава, Андрей Миронов, Михаил Державин, Марк Захаров, я… Роддом стоял рядом с рестораном «Прага». Мы выбирали. Чтобы родиться и сразу отметить.
М.Ш.: Мама тоже там родилась. А почему я родился не в козырном роддоме, а где-то на выселках?
А.Ш.: Тебя как раз повезли в какой-то элитный.
М.Ш.: Ничего подобного. Меня еле с дачи довезли.
А.Ш.: Нет, ты родился в роддоме, где были новейшие средства. Вот тебе и результат.
М.Ш.: А я слышал версию, что в тот момент, когда я должен был родиться, роддом Грауэрмана закрыли на профилактику.
Н.Б.: Не на профилактику, а, как это тогда называли, на «помыв». Все роддома на две недели закрывают на санитарно-гигиеническую обработку. Когда Миша родился, Шура отправил моей подруге в Ленинград открытку со словами: «У Наташи вчера родился сын – чёрный и маленький, весит 3200, а как его зовут, ещё неизвестно».
М.Ш.: А вы ведь хотели девочку.
А.Ш.: Но сейчас же можно сделать из мужика бабу.
М.Ш.: Я не до такой степени готов идти вам навстречу…
Н.Б.: В 1958 году, когда Ван Клиберн в Москве победил на Международном конкурсе имени Чайковского, мне Шурина мама достала контрамарку в консерваторию на заключительный концерт. Зал был набит битком, люди стояли в проходах. Мне досталось место на ступенечке на самом верху. Миша сидел у меня в животе.
М.Ш.: Я слушал Клиберна?
Н.Б.: Да, ты был уже на подходе.
А.Ш.: Очевидно, ступенечка была настолько низкой, что Миша совершенно не увлекается фортепьянной музыкой.
М.Ш.: Я даже абсолютно лишён музыкального слуха.
А.Ш.: А вообще у нас архимузыкальная семья. Мой папа, дедушка Миши, был замечательный скрипач, я…
М.Ш.: Я поставил бы точку на дедушке.
А.Ш.: Я тоже замечательный скрипач. По поводу замечательных музыкантов. Сейчас эталон афористичности – Раневская. Она действительно была выдающейся дамой. Но не одна она. Немало людей тоже мыслили афористично и были очень остроумными. Например, Леонид Утёсов. Когда появился Эстрадный оркестр Эдди Рознера и вышел набриолиненный красавец с усиками в белом пиджаке, все обалдели: как это вдруг в Советском Союзе такое допустили? Будучи в гостях у Утёсова, я услышал от него: