Гамп и компания - стр. 6
Потом и он, и другие тренеры отбубнили положенную фигню, и мы вышли на поле.
В первом розыгрыше кто-то из наших прошляпил вбрасывание, что отбросило нас на нашу собственную одноярдовую линию. Тем самым, по выражению тренера Харли, мы еще больше уссыпили бздительность «Гигантов». Тренер Харли выпустил меня на поле шлепком по заду, и я вошел в игру. Трибуны вдруг притихли – вероятно, потому, что мою фамилию не успели внести в програмку.
Змей смотрит на меня горящими глазами и говорит:
– О’кей, Форрест, время пришло. Сделай это.
Он дал необходимые распорежения, и я направился к боковой линии. После розыгрыша мяча в начале дауна я рванул через все поле, развернулся – мяча нет. Змея пасут в нашей зачетной зоне пятеро «Гигантов» или шестеро даже, а он туда-сюда, туда-сюда – выгадал, наверно, сотню ярдов, да не в ту сторону.
– Виноват, – говорит он, когда мы столпились на совещание.
Лезет в штаны, достает пласмасовую фляжечку и делает изрядный глоток.
– Это чё такое? – спрашиваю.
– Чистый апельсиновый сок, дурень, – отвечает Змей. – Ты думал, я буду виски глушить, в мои-то годы?
Как говорица, горбатого могила исправит. Но говорица и по-другому: чудеса в решете! Хорошо, что старина Змей сделал правильный выбор.
Итак, Змей дал мне то же самое задание, и я точно так же рванул вперед. Но теперь фанаты улюлюкают, швыряют на поле бумажные стаканчики, программки и понадкусанные хот-доги. Разворачиваясь, мне в морду прилетел здоровенный гнилой помидор, который кто-то спецом пронес на стадион – только для того, чтобы выказать, как я щитаю, свое неудобрение. Как вы понимаете, это проишествие меня слегка обескорёжило, но только вобразите: подношу я ладони к лицу – и меня застает врасплох пас Змея, да такой мощный, что сбивает меня с ног, но мы, по крайней мере, выбрались из ямы. Теперь нам прецтоит первое в этом дауне наступление, и Змей объевляет все ту же тактику. А когда я пытаюсь стереть с лица помидорные ошметки, он мне говорит:
– Ты по ходу следи, что с трибун летит. Фанаты не со зла. Просто у них прикол такой.
Хорошо бы, чтоб «прикол» у них был какой-нибудь другой.
Короче, выхожу я на поле и перед растановкой слышу в свой адрес реально непотребные прозвища и матерщину, смотрю в ту сторону – и кого я вижу: это же старина Кертис, наш лайнбекер из команды Алабамского универа, только в форме «Нью-Йоркских гигантов»!
Одно время Кертис был моим соседом по комнате в университетской общаге. До тех пор, пока не сбросил из окна подвесной лодочный мотор на крышу полицейской машины, чем навлек на себя некторые неприятности. В последствие я дал ему работу в своей креведочной компании в Байю-Ла-Батре. Сколько мы с ним знакомы, Кертис ни разу не начинал ни единой фразы с какого-либо языка, кроме матерного, причем многоэтажного. Из-за этого порой не легко понять, чего ему нужно, – особенно когда до начала маневра остаюца, как сейчас, щитанные секунды. Я слегка ему помахал, и это, похоже, так его удевило, что он оглянулся на ребят из своей команды, – тут уж мы своего не опустили. Я пулей пронесся мимо Кертиса, хоть он и пытался сделать мне подножку, и рванул к центру поля, куда как раз и прилетел мяч от Змея. Даже не замедлив бега, врываюсь в зачетную зону. Тачдаун!