Галлиполийский крест Русской Армии - стр. 35

Пароходы вышли в море переполненными до крайности, все трюмы, палубы, проходы, мостики, решетки у трубы были буквально забиты и завалены людьми. Слава Богу, что море встретило бедных изгнанников хотя и непогодой, но было совершенно спокойно. Качка была малозаметна.

Большой перегруженный «Рион» вышел почти без угля, и в море его стало относить к берегу по направлению к Одессе. Жуткие часы пережили бывшие на нем тысячи людей. К великому счастью их, к «Риону» пришел на помощь буксир.

Переезд по морю до Константинополя длился от одного до пяти дней. Это была мука, которую трудно пересказать. Прежде всего, это было суровое начало физических лишений, которые выпадали потом на долю ничего не имевших, голодных, испуганных будущим людей. «Люди, попавшие на железную палубу, – пишет один из участников этого переезда, – лишенные всякого прикрытия от дождя и леденящего норд-оста, сбитые в кучу возле вонючих ретирад, у которых круглые сутки нескончаемая очередь, не проявляли протеста; они не мечтали о каком-либо благополучии в будущем, ибо для них ''довлела дневи злоба его'', стремление получить какую-либо пищу и возможность вытянуть и уложить свое уставшее от бессонницы и иззябшее тело. Продвинуться за чем-либо со своего места по пароходу почти было немыслимо; для нескольких саженей[13] пути приходилось иногда затрачивать часы, ибо везде стояли бесконечные очереди; за кружкой воды (единственной на день) – очередь, в уборную – очередь, вскипятить воду – очередь, да и то для избранных; перейти направо, пройти в трюм – везде непрерывные очереди; при этом всюду нервные, до крайности раздраженные люди, грубые окрики, обиженная придирчивость не то начальников, не то равных безличных и бесправных беженцев. Офицер, солдат, генерал, юнкер, дама – все сразу уравнялись в правах на кружку воды, на проход в уборную; дисциплина и простая житейская вежливость, воспитанность, выдержка падали катастрофически».

Происходили сцены, совершенно недопустимые с точки зрения воинской дисциплины, как со стороны старших, так и со стороны младших. Сказалось это и на юнкерской среде.

Одним словом, пароходная обстановка сразу разлагающе повлияла на моральный облик людей, резко перешедших из режима безусловного повиновения и дисциплины в расплывчатое в правовом отношении положение бесприютных изгнанников. Скученность породила вскоре грязь и насекомых; вымыться хотя бы и морской водой было невозможно; нельзя было, да и не во что переодеться; нельзя было просто раздеться. Спали вповалку на мокрых палубах, в грязных трюмах, у копоти труб. Особенно тяжело было женщинам. Добавим, что в этой кошмарной обстановке скученности, грязи и голода родилось несколько младенцев и умерло несколько больных и стариков.