Галилео - стр. 54

Обри потеряла счёт времени. Очнулась она от того, что вокруг всё непривычно затихло. Открыв глаза, она поняла, что смерть МежВана никого, кроме неё, не затронула. Все остальные продолжали праздновать День Семени и сегодня вечером намеревались дорваться до заветных утех. И плевать им было на того, кто не добрался до верха Скалы Желаний и сорвался из-за форс-мажорных обстоятельств. Если бы не землетрясение, он обязательно забрался бы на плоскую вершину и выкрикнул бы её – Обри – имя ввысь, богам.

Девушка поднялась, растёрла слёзы по лицу и поплелась к Центральному Фонтану.

***

Лилиан очнулась вдалеке от суеты, в заброшенном на вид месте, на вершине небольшого холма. Она давилась слезами и соплями и во весь голос проклинала Ярика, Энджи, День Семени, Секту и вообще всё Галилео. Немыслимо! Как они посмели? Как решились на такое преступление против неё – Лилиан? Наикрасивейшей девушки на Галилео (до появления этой выскочки Энджи, конечно). Как горька её судьба! Как низки предатели! А ещё на протяжении всех испытаний они пытались делать вид, что между ними ничего нет. Боги, они же даже Макса – человека, которому Лилиан всегда верила – подговорили, чтобы он прикрыл этих недостойных рода человеческого. Она – самый несчастный человек во вселенной. И не найдётся ни одной живой души, чтобы пожалеть её. Всем плевать на неё и на её чувства. На обнажённые нервы, торчащие из груди вместо сердца.

Слёзы орошали землю на холме и слабую растительность. Ей сейчас нужно только одно – умереть. Пускай эти непотребщики продолжают жить, а она уйдёт с достоинством и высоко поднятой головой. Пусть их мучает совесть, когда они узнают, что она умерла. Пусть они знают, что это из-за них так вышло. Пусть они плачут на её могиле. Пусть… пусть Ярик ничего не сможет с этой сучкой. Впрочем, какое ей – Лилиан – собственно, до этого дело? Ей пора.

В этот миг солнце прямо из зенита запрыгнуло за Край. Стало темно и тихо. Лишь вдалеке слышались крики людей, празднующих День Семени.

– Ну и живите друг с дружкой! – закричала вдруг Лилиан вслед запрыгнувшему солнцу. – И будьте прокляты. И чтобы дети ваши уродами были. И чтоб Ярик пил не просыхая, как Редёхин муж. И чтобы Энджи окривела. И чтобы у вас Искру задуло. И чтобы…

Рыдания пресекли последующие проклятия, но они продолжали раздаваться внутри черепа девушки. Наконец, горе и жалость к себе выдавили все остальные мысли.

– Привет, – раздался вдруг сзади знакомый голос.

Мозг проткнуло раскалённой иглой. Макс, понимая, что сейчас вот-вот упадёт со скалы, подался всем телом, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь.