Гагана - стр. 7
– Люблю тяжёлые зады у девушек. Солидно выглядит, есть над чем поработать. Основательно так. На такой крепкой корме плавать и плавать. Девушки в 16–18 лет особенно круты. Они будто чувствуют свою обречённость на ждущие их впереди основы семейного долга. Поэтому они ведут себя так независимо, что меня очень привлекает. Пока девушки свободны, но подсознательно знают, что скоро их настигнет суровый рок мужского начала. Им и хочется этого падения с высоты невинности, и нет. Они сначала стремятся оттянуть миг потери свободы, а потом наоборот суетятся, чтобы его приблизить. Потом наступает регресс. Девушки становятся старше. Сохраняя и даже приумножая весь багаж знаний, полученных ими прежде, они блекнут, исчезают. Становясь похожими на своё отражение, они глупеют. Окончательно созрев, перестают меня волновать. Есть краткий миг между детством и зрелостью, в котором каждая девушка это принцесса. Но остаются воспоминания! Поверьте, это много. А что, в конце концов, остаётся от всего на свете? Многим девушкам везёт и того меньше – они и мыслей по себе в мужчинах не оставляют.
Сергей предпочитал девушек-студенток первых курсов. Правда, этим он не ограничивался. Часто, отбросив философию, он смело устремлялся за юбкой его возраста и даже старше. В погоне за новыми впечатлениями любые средства хороши.
Высокий, жилистый Солодов Олег – забияка по жизни. Фантазёр и борец за справедливость. Он не чурался уличных потасовок, отчего его лицо носило их отпечатки – несколько шрамов на лбу, подбородке и левой брови. Являясь одновременно членом нескольких обществ и политических организаций, включая экстремистскую Партию Русского Народа, он прилежно учился и любил историю. У него был сформирован свой неповторимый взгляд на вещи. С Арсением его связывала общность интересов, увлечённость древней Русью, в которой он видел вселенскую арийскую державу праведных язычников. Он и сам считал себя язычником. Его тело имело отличительные знаки его убеждений. Две татуировки: на икре правой ноги – стилизованный под лабиринт в круге славянский свастон, и на левом плече – суровый богатырь в шишаке с надписью под ним – "Слава Руси!".
В секции кикбоксинга он единственный из историков ездил на соревнования. Особых достижений не достиг. Зато по морде он мог накидать любому жлобу на улице, а на факультете чванливым хлюпикам от науки уж и подавно. Его побаивались студенты, а преподаватели не любили.
Арсений после аспирантуры устроился на работу в Институт Российской Истории РАН, туда же он всеми правдами и неправдами перетащил и всех троих оставшихся верных идее "Аркаима" соратников. За год ему удалось выклянчить под тему исследований фонды, обзавестись штаб-квартирой (этим самым кабинетиком, в котором он сейчас находился), развернуть кипучую деятельность. Изучали аркаимовцы не только российские источники о прошлом древней Руси, но и, пользуясь тем, что все владели иностранными языками, могли знакомиться с документами иностранных архивов в подлиннике. Рыбаков так вообще считался за полиглота, зная на отлично пять языков. Остальные историки знали по два языка, исключение составлял Солодов: он мог изъясняться и читать лишь по-немецки.