Гадалка для холостяка - стр. 38
О, Господи!
Ангидрит твою перекись марганца!
Яна, думай, думай!
Но на ум приходит одно – сигануть со второго этажа и бежать… в свою деревню.
Шум в подъезде растет с геометрической прогрессией и обещает перебаламутить весь подъезд.
Черт.
Черт бы вас побрал, Илья Иванович!
Щелкнув замком, раскрываю дверь и, не высовываясь, втягиваю за рукав своего преподавателя, пока он препирается с соседкой, стоя ко мне спиной.
Он что-то бурчит, но я задвигаю Миронова своим телом и выглядываю в щелку:
– Это мой брат, – виновато шепчу губами потрясенной соседке. – Он из армии только вернулся. В горячей точке служил, – улыбнувшись, захлопываю дверь.
Врать – это моё всё. Главное, чтобы Миронов этого не расслышал. А то слух у него как у дельфина. Во время выполнения контрольных успела узнать.
В прихожей стоит могильная тишина. Кроме нашего с Мироновым дыхания и моего колотящегося пульса ничего не слышно.
– Почему так темно? – вкрадчиво спрашивает Илья Иванович. – Эй.
Эй? Ну и хамло невоспитанное. А еще доцент.
– Проходите в комнату, – понижаю голос до максимум возможного.
– Я ничего не вижу, – сообщает Миронова каким-то уж странным голосом. Принюхиваюсь и понимаю. Он что, пьян? – Где вы? – меня задевает его рука, и я резко отшатываюсь, пригвоздившись к двери.
Зачем он приехал?
Напился, осмелел и решил разделаться с неугодной шарлатанкой? Или узнал меня?
Что же делать? Что же делать?
– Идите на свет, – «там вас встретят» так и просится добавить, но затыкаюсь. Надеюсь, Миронов не настолько пьян, чтобы не распознать намек на струящийся проблеск от работающего телевизора в зале. – Я сейчас подойду.
В темноте слышу его шаги, а потом фигуру, скрывающуюся в гостиной.
Облегченно выдыхаю.
Ух! Квест уровня профи!
Так.
С этим разобрались. Что дальше?
Усиленно напрягаю мозги.
В таком виде перед доцентом появляться нельзя.
Балахон в гостиной в шкафу, косметичка в комоде, парик там же – плохо.
Дальше.
Мыши с пауками развешаны, на столе старенький ноутбук вроде закрыт, учебники сложены в тумбочке – хорошо.
Господи! Опускаю лицо в ладони. Когда моя жизнь превратилась в цирк?
Даю себе две секунды передышки, а затем ныряю в ванную, припомнив, что черные линзы находятся там на полочке.
Ну хоть что-то.
Работай, Яна.
***
Руки дрожат так, что с трудом удается надеть линзы с пятого раза. Смотрю на себя в зеркало и тяжело вздыхаю: узнает, как пить дать. И даже черные глаза не спасут от разоблачения. Мои светлые волосы, отсутствие макияжа и сверхуникальная память Миронова совместно с его гипертрофированной внимательностью к сказанным моей соседкой словам выдадут меня с потрохами. Остается одна надежда на его нетрезвое состояние, но полагаться конкретно на это непредусмотрительно.