Гадалка для холостяка - стр. 34
Сейчас он ненавидит весь женский свет и эту Наталью, уверен, тоже.
Мой друг Саня изрядно надрался, но у него есть на то причины, и я его полностью поддерживаю.
– Двойной, – кивает Наталье и несколько раз неудачно протыкает шпажкой кубик сыра.
По количеству выпитого мы с Саней идём вровень, но он пьет чистый, а я бодяжу себе льдом. Это ему скоро ехать на каторгу, а у меня грандиозные планы на ночь, где мне нужна относительно трезвая голова и бодрый стояк.
На столе вибрирует телефон Санька. Друг матерится и закатывает глаза. Это уже пятый звонок. За десять минут.
– Да! – рявкает друг, но уже не так активно, как десятью минутами раньше. Его челюсть еле ворочается и мне вдруг становится жалко Александра Ерохина, декана Факультета урбанистики и городского хозяйства.
Я не видел таким товарища… пытаюсь припомнить… И понимаю, что не видел таким дерганным и нервным всегда ответственного, сдержанного, предельно собранного Александра никогда. Саша Ерохин третий год возглавляет Институт и по сей день является самым молодым руководителем вуза. Но даже за время напряженной работы в должности декана, пройдя адовы круги аккредитации и лицензирования, даже тогда Сашка был спокойным как удав.
Мы дружим, не соврать, девять лет. Познакомились в магистратуре. Два года в магистре были самыми отвязными в наших жизнях с Саней. Потом вдвоем поступили в аспирантуру, и там я понял, что наукой сыт не будешь. И ушел в бизнес. А друг закопался в учебе, защитил диссертацию на соискание ученой степени, получил ученое звание доцента, затем профессора и в итоге дорос до декана. В тот же год он женился. Для меня все прошедшие три года брак Саши и Оли казался на небе окрещенным. Помню, каким счастливым выглядел друг и как уверял меня, насколько ему в семейных узах комфортно. А сегодня эти прочные узы трещат и грозят тяжелым разводом. По крайней мере за этот вечер из уст Ерохина подобные фразы я слышал неоднократно. Не знаю, что случилось с их идеальной семьей, но именно гибнущий брак Ерохиных стал для меня жирной конечной точкой.
– Я сказал, что скоро приеду. Не начинай, – друг прикрывает трубку ладонью, преграждая звук бьющей по башке музыки. – Оля! – предупреждает друг супругу. – Да! Да! Я с бабами. Со студентками, именно. Сколько их? Сейчас посчитаю! Так… – деланно задумывается друг. – Шесть. Их шесть, Оля. По три нам с Илюхой на каждого. Довольна? Ты это хотела услышать?
Усмехнувшись, качаю головой.
И вот нафига? Нафига, спрашивается, оно надо? Чтобы потом вот так мучаться? Ревность, истерики, слезы – нет, такое не для меня. То ли дело я – никому ничем не обязан, никому не должен и сам ничего не требую взамен.