Фьямметта - стр. 47

Достигнув цели нашей прогулки и выбрав самые удобные места для наших желаний, мы видели компании дам и молодых людей здесь, там, так что все – малейшая скала, малейший уголок берега, защищенный тенью горы от солнечных лучей, – было наполнено нами. Какая радость для душ, не пораженных печалью! Во многих местах виднелись разостланные белоснежные скатерти, так хорошо уставленные, что один вид их возбуждал аппетит у тех, кто его лишен; в других местах уже виднелись весело завтракающие компании, которые радостными криками приглашали проходивших мимо принять участие в их веселье.

Напировавшись, как и другие, потанцевав по обыкновению после обеда, мы снова садились на лодки и катались, иногда встречая зрелище, приятнейшее молодым взорам, а именно: прелестные девушки, в одних легких шелковых сорочках, босые, с голыми руками, отдирали раковины от твердых камней и при этом, наклоняясь, выказывали сокрытую дотоле прелесть роскошных своих грудей; иные рыбачили сетями, а то другим каким приспособлением. Что пользы пересказывать все тамошние развлечения? Все равно не передашь. Пусть представит себе сам их сообразительный человек, не будучи там, а если и будучи, то видя кругом только молодость и веселье. Там души делаются свободными и открытыми и едва могут отказывать в какой бы то ни было просьбе. Признаюсь, чтоб не расстраивать компанию, я там притворялась веселой, не забывая о своем горе; если кто испытал подобное положение, может засвидетельствовать, как тягостно это делать. И как могла бы я от души радоваться, вспоминая, что в подобных развлечениях видела я Панфило со мной ли, без меня ли, а теперь чувствовала его крайне далеким и не надеялась на его возврат? Даже если б у меня не было других забот, разве одной этой не достаточно было бы? И как я могла не думать об этом, раз пламенное желание снова его увидеть до такой степени лишало меня рассуждения, что, зная наверное, что его здесь нет, я думала, что, может быть, он здесь, и, как будто это было несомненно, все смотрела, не увижу ли его где. Не было ни одной лодки (из тех, что шныряли туда и сюда, так что поверхность моря казалась небом, чистым и ясным, усеянным звездами), на которую я бы, обернувшись, пристально не смотрела. Ни одного звука инструментов (на которых, я знала, он умел играть) я не пропускала мимо ушей без того, чтобы не прислушиваться, кто играет: не тот ли, воображая, может быть, кого искала я. Не пропускала ни одного места на берегу, ни одной скалы, ни пещеры, ни одной компании. Признаюсь, эта надежда, то пустая, то притворная, многие вздохи во мне порождала; когда же она улетала, они копились в моем мозгу, искали выхода и изливались потоком слез из скорбных глаз моих; так-то притворная радость в тоску непритворную обращалась.