Футбол, деньги и те, кто рядом - стр. 27
Это был наш последний разговор.
В день игры сборных России и Южной Кореи около двух часов дня мне позвонил отец футболиста Андрея Панюкова и сообщил страшную весть: Кости больше нет.
– Как это случилось? – спросил я упавшим голосом.
– Пока никто не знает, Владимир Николаевич. Мне Олег Артемов сообщил.
Я сразу набрал президенту РФПЛ. Сергей Геннадьевич поднял трубку и сказал:
– Володя, ты, наверное, насчет Кости?
– Сережа, это правда?
– Да, – сказал он тихим голосом. – Сам еще деталей не знаю. Говорят, что тромб оторвался. Всё, давай я тебе перезвоню чуть позже.
В день похорон 10 октября на улице Маршала Тимошенко, где проходила гражданская панихида, людей было много, и лица многих были мне знакомы.
Сергей Фурсенко стоял рядом с Председателем Совета директоров клуба «Зенит» Дюковым. Я заметил, что они о чем-то беседуют, и не решился их беспокоить, но Сергей Александрович окликнул меня сам. Он обнял меня и тихо сказал:
– Вот и нет у нас теперь друга…
На кладбище в Ракитках мы долго ждали, когда придет катафалк из церкви, и, чтобы окончательно не замерзнуть, я бродил по территории этого небольшого подмосковного кладбища, разглядывая захоронения. Заместитель спортивного директора «Зенита» Александр Геннадьевич Поваренкин и стоящий с ним селекционер клуба Иван Стрельцов окликнули меня и спросили, ищу ли я что-то конкретное, переходя от могилы к могиле.
– Знаете, ребята, здесь где-то на пятом участке захоронен сам Виктор Семенович Абакумов.
– А кто это, – заинтересованно спросил Стрельцов.
– Это почти легендарная личность, – ответил я, – создатель и начальник контрразведки «Смерш». Ему тогда было, если мне память не изменяет, чуть больше 33-х лет.
– 33? – переспросил Стрельцов. – Возраст Христа.
– Да, – грустно улыбнулся я, – а расстреляли его в Ленинграде в Левашово в 1954 году.
– Выходит, и здесь Ленинград не остался в стороне, заключил Поваренкин и как-то с недоверием посмотрел на меня, а затем спросил:
– А почему, собственно, у нас в Ленинграде?
В его голосе содержался какой-то упрек. После недолгих поисков мы набрели на захоронение этого генерала. По странной случайности оно располагалось совсем поблизости от того места, где должен был быть упокоен Костя.
– Так он здесь не один, – прочтя надпись на надгробной плите Абакумова, тихо произнес Поваренкин.
– Да, – подтвердил я, – это его жена и сын.
– Постой, Володя, если ты про него чего-нибудь знаешь, расскажи нам, – попросил Стрельцов.
– Знаю только то, что и все, – ответил я. – В 1951 его арестовали по приказу Сталина и осудили по «Делу врачей». Били жестоко, но он никого не сдал и не оговорил, благодаря чему, как считают, он спас жизни многих врачей, при этом сам стал инвалидом.