Фулл сайз. Только не в меня - стр. 30
- Ты сейчас похожа на боевого ежа,- ухмыляюсь, но в душе творится безумие. Она ведь попала в яблочко, только вот я ненавижу жалость. И эту толстуху наглую тоже ненавижу. Я хоть дочери нужен. К меня есть самая лучшая на свете Маришка, куча денег, положение в обществе и окружение, позволяющее мне быть собой. А меня жалеет дура, у которой кроме маленькой квартирки в дешевом доме и чокнутых подруг никого и ничего нет.
Вера идет к машине, слегка согнувшись под тяжестью небольшого саквояжа. Первый порыв помочь ей гашу сразу. Она обслуга, я царь в нашем ненормальном, навязанном мне тандеме. Пожалела она меня, сука. Мне не нужно ее глупое сострадание. Через неделю дам ей пинка под отбитый зад и забуду как страшный сон.
До дома матери доезжаем молча. Она смотрит в окно, кусает губу и тихо скрипит по стеклу пальцем, словно рисуя какие – то узоры. Она не некрасива. Зря Борька ей прилепил клеймо уродины: нос чуть вздернутый, мягкий подбородок, смешные щеки, на которых проступают ямочки, даже когда Вера не улыбается, губы эти ее розовые замечательные и россыпь веснушек. Все это делает ее миленькой, даже приятной, но какой – то блеклой. Может просто отсутствие косметики и глаза, реально какие – то больные сказываются на общем восприятии. Прическа растрепанная, торчащая во все стороны пружинками рыжих кудрей. Странная, но мне кажется, что я знаю ее очень давно. И не шапочно. А вот так, будто прожил с ней несколько долгих лет.
- Я подожду в машине,- говорит Вера ровным тоном, когда я поворачиваю ключ в замке зажигания, припарковавшись возле парадной матушки.- Думаю будет не очень удобно для визита посторонней женщины в дом вашей матери в столь поздний час.
- Я не приказывал тебе думать,- сузив глаза смотрю на сжавшуюся на сиденьи фигурку. Не могу понять почему злюсь.- Вы должны будете помочь своей воспитаннице собраться. Это ваши прямые обязанности, а не раздумья об этикете и сидение в машине.
- Вы правы, — спокойствие в голосе чертовой бабы можно позавидовать.- Но все же напомню. Мы говорили о субординации. Будьте любезны...
Я не слушаю больше, выбираюсь из тепла машины в холод зимней ночи, мечтая вернуть вспять время. Она идет за мной как привязанная. Коза на поводке. Дышит ровно, но возле квартиры ее дыхание сбивается. То ли от быстрой ходьбы по лестнице, то ли от волнения. Вера судорожно застегивает курточку, поправляет шапку, будто моей матери не все равно, как выглядит прислуга. Смешно.
- Ты ненормальный? – первый вопрос, который задает родительница, распахивая дверь. Смотрит мне за спину, брезгливо скривив губы, и мне становится неприятно. И даже обидно за Веру, застывшую как изваяние.– Макар, это просто верх хамства являться ночью в дом пожилой матери, да еще в компании с очередной шалавой.