Фулл сайз. Только не в меня - стр. 19
-Это было шапочное знакомство,- хныкнула я, понимая, что вечер перестает быть томным.- И видеться с ним я больше не желаю.
- И поэтому ты не можешь сидеть полной грудью? – щурится Инка. Надо же, наблюдательная какая.
- Нет, не поэтому. И болит у меня не в груди, а существенно ниже. Меня сбила машина, похожая на танк, а не то что вы подумали,- мой голос звенит от злости, и обиды и еще кучи чувств, вдруг превративших мою и без того расшатанную нервную систему в драную сетку от комаров. А еще жутко бесит Мойва, таращащая свои глазища и дергающая тонкой шейкой. - И не надо кривляться и строить физиономии, Катька, потому что я не желаю больше видеть этого сноба, даже мельком, который обещал мне надрать задницу. Ясно?
- И надеру,- раздается у меня за спиной насмешливый голос, от чего сердце проваливается куда – то в район левой коленки.- кстати, танком меня еще не звали. Я польщен.
Макар Ярцев
От завываний безголосой бабищи на сцене у меня начинается морская болезнь, едва я переступаю порог дорогой жральни. И чучело скалящегося косолапого, на входе в «Берлогу» вызывает во мне чувство омерзения, колыхающееся как медуза в банке. Вкус у Борьки специфический. Полагаю, он в восторге от своей креативной смекалки.
- Макар Семенович,- бросается мне навстречу вымуштрованная как солдатик администратор Аллочка. Ее каблук настолько головокружителен, что кажется симпатичные ноги цепкой бабенки вот-вот подломятся.- Борис Маркович давно ждет.
Ухмыляюсь. Тоже мне барин Борька. Бросаю пальто в тонкую ручонку Аллы.
- Я провожу, — ровно говорит она.
- Я помню дорогу, куколка,- моя ухмылка больше похожа на оскал застывшего бурого чучела, застывшего посреди фойе ресторана. На хрена я приперся сюда? Отдохнуть в вертепе - не самая лучшая мысль. И эта чертова толстуха никак не идет из головы, словно навязанная чертом. Хотя, ангелов хранителей наверное посылают иные силы.
- Наконец то,- поднимается мне навстречу человек гора, распахивая в стороны ручища для объятий.
- Боря, ты же знаешь, я не люблю тактильных контактов,- сдавленно рычу, стараясь вырваться из захвата друга.
- Его это никогда не останавливало,- сидящий в углу стола Федор похож на измученного воробья. Он изменился, конечно, за те пять лет, что я его знаю: заматерел, обзавёлся брюшком, дорогими тряпками и очками в золотой оправе от известной фирмы. И ему бы уже можно не работать ночами, но крестный моей дочери словно замаливает какие – то грехи, фанатично продолжая помогать младенцам увидеть мир в клинике построенной на мои деньги. – Здравствуй, Макар.