Фуга. Горсть вишневых косточек - стр. 14

Отец сдержанно поджал губы:

– Возможно.

Кирилл защищает ее! Лику слегка передернуло. Осталось ощущение, будто теперь она ему должна. Этого человека привязали к дереву в лесу и оставили на ночь, а может и на вовсе, просто Волданович нашел его раньше, чем тот успел замерзнуть – значит, кто-то уже испытывал к нему неприязнь, да такую, что до греха доведет. Следовательно, Кирилл умеет настроить против себя. И делает это совершенно неосознанно, учитывая его манеру подольщаться и угождать.

Чтобы отец не втянул ее в новую беседу, Лика заторопилась освободить стол для пирога. Батюшка, тем временем, подвел диакона и Марка Волдановича к красному углу в столовой и с благоговейной любовью и теплотой стал показывать иконы. Сашка улучил удобный момент подойти к Регине:

– Ты, кажется, с ним коротко, – он кивнул в сторону диакона.

– Верно, мы сдружились. Он приятный малый, учтивый и интересный.

Это немного задело Сашку, но он не подал виду:

– Отец от него тоже без ума.

Регина свела брови:

– Похоже, ты приревновал.

– Для этого я слишком горд.

Она была очень красива. Роскошные кудри спускались ниже плеч, переливаясь всеми оттенками каштанового – от темно-орехового до карамельного с золотистыми крапинами, словно с лисьего хвоста. Пышные пряди образовывали безупречно ровные колечки, что колыхались при каждом движении и были очаровательны даже в беспорядке. Сашке нравилось, как тонули ладони в этих волосах, было приятно пропускать их шелк меж пальцев, распрямляя мягкие пружинки, а потом отпускать и наблюдать как резво они закручиваются обратно. А глаза, темно-карие, искристые и прозрачные, подобно лучику солнца в крепком чаем. Сашка был влюблен довольно давно и в Регине ему нравилось решительно все без остатка. Особенно очаровательны те мелочи, что она делала каждую минуту совершенно неосознанно: наклон головы, случайный взмах руки, улыбка, мимолетное замечание, движение бровей. Было особое выражение, в те минуты, когда Регина недопонимала о чем идет речь, ее лицо становилось серьезным, а взгляд прямым с прищуром, подбородок чуть заострялся – это выражение, безусловно, самое восхитительное проявление красоты, которое Сашке доводилось видеть в жизни. Непонятно, как это окружающие не замечают столь откровенного совершенства, но Сашка даже радовался их невнимательности – пусть великолепие будет открыто лишь для него. Она сама прекрасно знала, какое впечатление производит – Регина, как и другие дочери Волдановичи, с детства была избалованна и красива, от чего окрепла в ней некая благородная спесь, даже высокомерие. Сашка безоговорочно признавал за ней эту царственную капризность и полагал, что в том-то и секрет всего чуда.